В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

При Карле Лысом (843–877 гг.) в Западно-Франкском королевстве государственность временно окрепла. Король много и довольно успешно воевал, подавил несколько крупных мятежей, наладил отношения с римским престолом, расширил территорию королевства за счет земель своих племянников, а незадолго до смерти даже сумел обрести императорский титул. Карл покровительствовал наукам и искусствам, собрал прекрасную библиотеку, подобно деду, приглашал ко двору эрудитов. При нем каролингская культура пережила свое второе, пусть и короткое, но яркое возрождение. Относительно благополучно обстояли дела и в Восточной Франкии при Людовике Немецком (843–876 гг.).

Однако с последней трети IX в. каролингский мир уже верно клонился к закату. Династия неудержимо слабела, в буквальном смысле слова вымирала, что неизбежно провоцировало все более жесткую борьбу за власть. Правитель Восточно-Франкского королевства Карл Толстый (876–887 гг.), слабый государь и тяжелобольной человек, исключительно благодаря принципам династического наследования неожиданно для самого себя стал королем Италии (879 г.), Лотарингии (882 г.) и Западной Франкии (884 г.), а заодно получил титул императора (881 г.). Но в 887 г. на общегосударственном собрании франкская аристократия публично отстранила его от власти, ссылаясь на полную неспособность Карла эффективно исполнять собственные обязанности. Трон вместе с императорской короной передали Арнульфу Каринтийскому, незаконнорожденному представителю восточной ветви Каролингов. Ящик Пандоры был открыт. То здесь, то там к трону стали прорываться могущественные представители местной аристократии — Одон (Эд) Парижский, Рудольф Бургундский, Беренгарий Фриульский. Современники отлично понимали опасность таких процессов. «После смерти (Карла III Толстого в 888 г. — А. С

.) королевства, которые подчинялись его власти… не ожидали больше государя по праву рождения (naturalem dominum), но каждое из своего чрева решило избрать себе короля. Это обстоятельство вызвало многие войны; не потому, что у франков отсутствовали князья (principes

), которые в силу своей знатности, доблести и мудрости могли бы управлять королевствами, но потому, что среди них равенство происхождения, положения и могущества порождало раздоры, так как никто не мог превзойти других настолько, чтобы остальные соизволили покориться его власти», — писал в самом начале X в. хронист Регинон.

Обретало независимость папство. Римский понтифик Николай I (858–867 гг.) чувствовал себя уже настолько уверенно, что постоянно вмешивался в церковные и светские дела к северу от Альп, смещал епископов, грозил отлучением королям, запретил разводиться правителю Лотарингии Лотарю II. Из небытия извлекли «Константинов дар» — каролингскую фальшивку, доказывавшую, что Константин Великий еще в первой трети IV столетия даровал римскому папе Сильвестру высшую власть над западной частью Римской империи. На внешних рубежах активизировались норманны, венгры и арабы, а франки все чаще терпели от них чувствительные поражения. Императорский титул закрепился за потомками Лотаря, правившими в Италии. Во второй половине IX столетия за него еще сражались заальпийские Каролинги, но свое реальное политическое значение он определенно утратил.

К началу X в. Каролинги уступили свою власть Оттонам в Германии, а к концу того же столетия — Капетингам в Западной Франкии. Начиналась другая эпоха — национальных государств, народов, языков и культур. Однако каролингское имперское наследие парадоксальным образом не обесценилось, но, наоборот, со временем только прибавило в цене. Достижения и устремления Каролингов на новом витке истории стремились повторить Оттоны, Салии, Штауфены. Европейские империи Нового времени — французская и германская — так или иначе возводили себя к каролингским корням. Аахен и по сей день остается символическим сердцем Европы, а Карл Великий — ее духовным отцом.

Глава 14.

Каролингское монашество

При Каролингах во Франкском государстве происходил настоящий монастырский бум. Он начался еще в VII в., но с куда большей интенсивностью продолжился в последующие столетия. Повсеместно возникали сотни обителей. Одни были основаны королями, другие — влиятельными аристократическими семьями, третьи — епископами. А иные появлялись спонтанно вокруг миссионеров или удалившихся в «пустыню» отшельников, слава о святости которых привлекала к ним последователей. Причины этого явления следует искать в постепенном углублении процесса христианизации, одним из проявлений которого был рост эсхатологических настроений.