В ожидании августа

Все ели, от холодных закусок перешли к цыплятам – табака, правда, тоже холодноватым, но от этого не менее вкусным. Тем более, что и время ужина подобралось к биологическим часам почти всех чиновников, живущим от 9 до 18 с перерывом на обед. Время было – домашнего ужина. Вино стали пить без тостов, под хорошую закуску, для того, чтобы запить мясо или овощи с фруктами. Две трехлитровые бутыли с вином быстро опустели. Я посмотрел в сторону Нинель Иосифовны. Она моментально перехватила мой взгляд, поняла, что меня забеспокоило, кивнула, заулыбалась. Поднятая ладонь говорила, что все в порядке, запас есть не только на столах…

Входная дверь открылась, осторожно вошел Сергей Сергеевич. Сразу сказал:

– Я – на минуту… Сейчас заедет машина, с «биг боссом» уезжаю на презентацию книги одного очень большого автора. Знаю, что вы, Андрей Юрьевич, проставляетесь, выпить пока не могу, но хочу засвидетельствовать вам свое почтение и полное к вам уважение. Обращаю внимание всех: его очень хорошо знает наш «биг босс»…

– Сергей Сергеевич, дорогой, сядь, поешь, еще есть пара минут до твоей машины, – это Юля подвинула к себе свободный стул и буквально усадила Тужлова за стол. – А так как ты все равно едешь на фуршет, то никакого греха не будет, если ты осчастливишься фужером замечательного вина нашей царицы Тамары. Из ее собственных подвалов…

Она налила в чистый фужер остатки вина из последней домашней бутылки, передала Тужлову со словами:

– Если с начальником будешь так бегать от нас, то, неровен час, вообще останешься не только без вина, но и без коллектива…

– Критику принимаю и признаю….

– Еще бы!

– Но и вы должны понять…

– Сергей Сергеевич, только без «понтов» о своей занятости и т.д. Времени – скоро семь часов. К семье пора, к внучке…

– Ничего не скажешь, – признался в своем поражении Тужлов. – Люблю таких смелых и справедливых. Тогда буквально два слова, – он встал в стойку оратора, заговорил каким-то лекторским голосом:

– Друзья, я сегодня поплотнее познакомился с новым сотрудником нашего подразделения. Он достоин того, чтобы работать у нас. Со всей нашей спецификой, невзирая на то, что он – сугубо гражданский человек среди бывших и действующих военных, которые заполонили комитет… Что делать, берешь того, с кем работал или служил… С ним мы не служили, но он – наш! Потому что мы все сейчас в новом положении, в великом классе чиновников. А здесь, Андрей, (можно в кампании вас, а лучше тебя, так называть?) – профессионал. Легкого тебе вхождения в коллектив, дорогой, любви и признания коллег, поскольку у нас в управлении восемьдесят процентов сотрудников – женщины! За тебя.

– Сергей Сергеевич, слов нет! Особенно про любовь! Можно с этого места поподробнее? – Юля смеялась, причем делала это совершенно искренне. Рот у нее был прекрасен, зубы – настолько ослепительно белые, что даже казалось невероятным, как можно достичь такой белизны. Я невольно сглотнул слюну, и этот жест она заметила, поняла мое состояние, увидела, наверное, восхищение в глазах, наклонилась и только для меня сказала:

– Пойдемте, втихаря, покурим, но выходим по одному…

И, встав из-за стола, пошла, успев что-то шепнуть соседке Тамаре.

Я почувствовал дискомфорт, мысли полезли нехорошие о том, что все – на виду, что, выйди я сейчас, и все поймут, что зарождается интрижка. «Может, с Тужловом выйти, под видом его проводов, уточнения какой-то непонятной позиции», – подумал я. Но разведчик, похоже, пока не собирался заканчивать застолье: он налил себе коньяку, положил на хлеб несколько шпротин и два кусочка лимона. Выпил медленно, красиво, заел виноградом, и уже только потом стал с аппетитом поедать рыбный сэндвич.

Из-за стола поднялась Тамара, вынула из сумочки сигареты и стала пробираться к выходу. «Ох, какая умница, Юлька… И здесь все предусмотрела, – я невольно заулыбался, восхищенный ею, – я могу попросить у Тамары сигарету, выйти вместе с ней. Но насколько это опасно лично для меня? Справлюсь ли я с этой молодой, избалованной, богатой и своенравной кобылицей? А, будь что будет, в конце концов, я иду с Тамарой, и Юлии с нами нет».

В коридор мы вышли вместе с красивой грузинкой. Она тряхнула густыми смоляными волосами, улыбнулась, протянула мне пачку сигарет, сказала с легким акцентом:

– Не можете бросить курить?

– Что вы, Тамара, я курю только в кампаниях. Потом – все, ни похмелий, ни сигарет не должно быть.

– И никогда?

– Никогда! До обеда следующего дня – никогда! Железное правило, еще с журналистской работы принято. Иначе подведешь людей, о которых собираешься писать. Знаете, сколько случаев я могу рассказать, когда застолье оборачивалось скандалом на страницах газеты.

– Да, я представляю, сама работала в газете, но маленькой, городской.

– Значит, мы коллеги? А если…

– Андрей Юрьевич, будьте любезны, достаньте мне сигарету… Может, вы все-таки дойдете до курительной комнаты, – это уже капризный голос Юлии. Она стояла у открытой двери в тупичке коридора.