В ожидании августа

Я начал нервничать, мне стали казаться слишком старомодными мамины принципы – "не навреди" и обязательства по ответственности за чужую жизнь. "А не предаю ли я Нату? Ведь я всё соображаю, могу поговорить, вполне адекватно оцениваю ситуацию и обстановку? Я не требую от неё никаких клятв и обязательств по нашей дальнейшей жизни? Нет. Она свободна, пусть учится, захочет через год увидеть меня, милости прошу… Нет, не береди раны. Ты сам, сам должен решить: резать или скулить, просить пожалеть, потерпеть, пока заживёт голова, пока восстановится речь, пока встану на ноги… А встану ли? Вот в чём вопрос? А не будут ли вспышки со зрением всё чаще освещать нашу неспокойную молодую жизнь? Нет, мама права, я – прав, пусть мне будет тяжелее: всё одно к одному, я мужчина, должен поступать по-мужски".

Вечером собирались пораньше лечь, чтобы с утра погрузить меня и пожитки в машину, похожую на школьный автобус (я посмотрел в компьютере этот комфортабельный "Мерседес" со всеми удобствами), и отправиться в путь. Бобо Константинович вошёл в палату, как всегда тихо, молчал, отойдя в сторонку, будто кого-то хотел пропустить вперёд. В дверях стояла Марфуша, смущалась, в руках держала рюкзак и сумочку, простенькую, из кожзаменителя. Бобо сказал, несколько поспешно:

– Вот, Марфа Васильевна Сотникова согласилась, как медсестра высшей категории, сопровождать вас за границу, за что мы ей бесконечно благодарны. Документы на выезд оформлены, договор подписан, с утра сегодняшнего дня она – медспециалист фонда по таким вот выездам и сопровождениям.

Наступила пауза. До меня не совсем доходило, что Марфуша едет со мной, думал: "А как же её дочка? Как квартира у реки и работа в тубдиспансере? И вообще, как это всё возможно?" Попытался поднять голову, но мама за плечи снова уложила меня на подушки.

– Вот, Саша, если не возражаешь, я согласилась поехать с тобой и быть рядом сколько потребуется. Дочка осталась пока с бабушкой, отец Евдоким тоже обещал за ней приглядеть. Чуть позже я заберу её к себе…

– Марфуша, кто-то сжалился надо мной, послал моего спасителя. Если бы я мог встать, обнять тебя и расцеловать…

– Саша, я знаю: ты встанешь, обязательно, но нужно время и терпение. А я – рядом, буду помогать и молиться. Ты вернёшься домой на собственных ногах.

– Ты моя вера…

Колесница

Глава -1.

Мне и надо-то было остановиться, чуть- чуть отдохнуть, придти в себя. Я только что выкарабкался из очередной переделки: Кара-Мура, Чутня-Мутня, Сивка-Бурка-Вещая Каурка… Эта местность называлась, между нами, – Чутня.

…Мы ехали в аул небольшой колонной в сопровождении БТРа, ну, т.е., не мирной колонной, как это делали всегда, а в сопровождении военной техники. Да плюс взвод охраны Пал Палыча Бороды, генерала армии, назначенного ответственным за восстановление мирной жизни в этом крае. А что оставалось делать? Место поганое, больше пяти километров дорога петляет по лесу.

Выехали мы из райцентра затемно, чтобы успеть к утреннему мероприятию – первому школьному звонку в новой только что отстроенной школе. Старую школу испоганили боевики, заняв ее сначала под госпиталь, а потом превратив в укрепрайон. Пришлось выколачивать их оттуда гаубицами. Так и сравняли старенькую, глинобитную школу с землей.

Компания собралась большая: Пал Палыч, я – его советник и секретарь комиссии по налаживанию мирной жизни в Чутне, его новый заместитель Виктор Гусев, полковник, приехал, как шутили у нас, за генеральскими погонами, районное руководство в количестве почти десяти человек, местный министр образования пожаловал и его пресс-секретарь. Девушку звали Фатима, и она была настолько красива, что я долго не мог оторвать от нее глаз. Заметил, что и другие мужчины, знакомясь с ней, стояли с открытыми ртами.

Гусева мы знали плоховато, он с месяц как прилетел с Пал Палычем. Мужик молодой, боевой, только что сорокалетие отметил. Все шуточки – прибауточки, анекдоты любит травить. С виду, веселый и компанейский зам. Не помню сейчас, кто обмолвился, что он – внук бывшего члена Политбюро…

Дорогу до склона горы прошли быстро и хорошо. Вот сейчас лес промчимся, поднатужимся немножко в гору, и аул уже будет виден. БТР первым вышел на лесную дорогу. За ним – полвзвода охраны, а вторая половина – замыкала колонну. Мы в середине, Пал Палыч и Гусев, затем местное начальство на двух УАЗиках, а потом – я с Фатимой и министром по школам.

Пал Палыч еще в райцентре пересел в нашу новую «Ниву», ему надо было по выступлению министра кое о чем переговорить. Гусев пригласил Фатиму в бронированную машину. Та долго отнекивалась, говорила, что не претендует на руководящее кресло…

Я тихо порадовался за девушку: слава Богу, подумал, хоть ее жизнь более-менее в безопасности будет. Боевики знали, что на бронированной машине, как правило, ездят высокие гости, сам генерал Борода, иногда его заместители. Вычислить ее в колонне не представляло никакого труда. Но они также прекрасно знали, что наскоком эту машину не возьмешь.