В петле времени

Тут Глория невольно поверила своей двоюродной тётке, которая нагадала ей в детстве под большим верблюжьим одеялом, будто в прошлой жизни она была английской королевой. Глории понравилась тогда эта мысль, она и сейчас ей нравилась. Почему бы ей и не быть королевой, может, она была строга с подчинёнными, и карма отплатила ей, поместив в это тело обычной секретарши. «Надо быть осторожней со своими мыслями, Глория», – вспомнила она слова матери. Мать её была набожным человеком. Она слишком любила Господа, может, поэтому он поспешил забрать её. Потом Глорию забрала к себе тётка, которая увлекалась буддизмом и каббалой. Мать ненавидела эту тётку со всей ненавистью верующего человека. У таких людей особая ненависть – бескомпромиссная. Глории хорошо жилось у сестры матери, ей не говорили, кого она должна любить, ей лишь сказали, что она была королевой, и если в этой жизни она будет вести себя хорошо, то и в следующей может опять ей стать. Позже Глория забыла о своих королевских корнях, но эти стены, эти стены…

– Значит, вы утверждаете, что профессор Альберт Ланье не приезжал в Принстон после поездки в Бронкс, – услышала она голос Мориса.

Глория поняла, что находится в кабинете ректора, так гласила табличка на столе, портреты президентов на стене и флаг между ними.

– В нашем университете более тысячи сотрудников, – говорил человек в солидном костюме. – Поверьте, даже если бы я хотел отследить передвижение каждого, то не смог бы. Но вчера ко мне уже приходили ваши люди. – Скорее всего, он имел в виду полицию Нью-Джерси. – И я вызывал к себе декана физического факультета, который и подтвердил мне сей факт. Мистер Ланье не приходил на территорию нашего кампуса после поездки в Бронкс. Мы надеемся, что это недоразумение и мистер Ланье появится так же внезапно, как и исчез.

– Скажите, не было ли чего-то подозрительного или запрещённого в работах этого профессора? – спросил Морис.

Он не верил, что ничего не было, профессора не исчезают просто так, тем более бедные и честные. Кто-то за этим стоял. Кому-то было выгодно его исчезновение.

– О нет, – рассмеялся ректор, – мистер Ланье был человеком крайне неконфликтным, а по поводу работы, так основной его деятельностью были лекции по физике.

– Он читал только лекции? Больше ни над чем не работал?

– Каждый учёный над чем-нибудь да работает. Но никакого спонсирования он не получал. Это было бы в моих документах. Подождите, вроде бы он написал какую-то статью, – почесал он затылок, – и её вроде даже напечатали. Сам я не физик, знаете ли…

– О чём была статья?

– Вам лучше поговорить с мистером Сноузи. Это декан физического факультета. Они более тесно работали с мистером Ланье. Декан Сноузи очень общительный и приветливый человек, он будет рад принять вас. Я позвоню ему.

– Да, будьте любезны.

– Это в соседнем здании, справа от нашего, кабинет на третьем этаже. На мне слишком много дел, господа, я не могу знать всё, – как бы извинялся ректор.

– Мы понимаем, – сказал Морис.

– Странно, – сказала Глория, – у меня такое чувство, будто я уже была здесь.

– В моём кабинете? – удивился ректор.

– Нет, в вашем университете.

– А, это совсем неудивительно, – отмахнулся ректор, – в нашем университете снималось столько фильмов. Каждый, кто хочет снять что-то заумное, приходит к нам, – рассмеялся он. – «Игры разума», помните?

– Да, – закивала Глория, не вспомнив этого фильма, она не смотрела заумных фильмов. Но название ей и правда показалось знакомым.

– Во-о-т, – протянул ректор, – и много-много других фильмов. Даже если речь идёт о Гарварде или Стэнфорде, например, то снимают всё равно у нас. Я сам никогда не против. – Он снял трубку, собираясь звонить. – Обычному человеку не понять разницы, тем более в кино.

Глории как-то взгрустнулось от услышанного, всегда грустно, когда с тобой происходит что-то необычное, а, как потом оказывается, оно происходит со всеми.

– Алло, мистер Сноузи, – говорил ректор в старую телефонную трубку, – к вам придут господа из полиции… Нет, не те, что приходили вчера, это гости из Бронкса. Да, я тоже сказал, что ничего не знаю, да. Но, думаю, будет лучше, если они поговорят и с вами.

Ректор ещё говорил по телефону, когда Морис пожал его руку, прощаясь с ним.

– Тебе тоже казалось, что ты был здесь, Морис? – спросила Глория, когда они уже вышли из кампуса.

– Да, было что-то знакомое, коридоры или эти арки. Я тоже это где-то видел.

Ронни откашлялся и побледнел.

– Вы лучше останьтесь здесь, – сказал Морис, – на свежем воздухе, а я схожу в деканат.

Морис непременно хотел позвонить домой, но не при Ронни с Глорией. А отвязаться от них он не мог. На пути к деканату Морис позвонил Саманте трижды, но дома никто не брал трубку. «Может, она боится брать телефон, – подумал он, – или опять вышла в магазин».