В петле времени

Джейкоб всё понимал, у него не осталось никаких вопросов, он знал, что он сделает, он сделает то, чего не знают они. Он прошёл два полиграфа, и он тоже ничего не знал, этот чёртов кусок металла с датчиками, подведёнными к его пальцам и вискам. Он научился обходить эти провода, эти сигналы, которые посылали на компьютер: параметры пульса, пота и дыхания. Эта шкала не уходила вверх, она шла ровно, как и положено ей было идти при полном спокойствии подопытного. Джейкоб был спокоен, он был честен перед ними, он сделает всё, что нужно им, а потом всё, что нужно ему.

Каждый день он мучился от кошмаров, они постоянно приходили к нему чёрной массой, перекрывая сознание, разрушая все мысли, запуская только одну мысль: как всё вернуть? Стоило только закрыть глаза, и он оказывался в том дне, один и тот же день, все пять лет, один и тот же день повторялся и повторялся. Бесконечно.

– Джейкоб, вы нас слышите, вы нас слышите?

– Да.

– Отлично. Вы можете идти. С сегодняшнего дня вы будете жить в апартаментах при лаборатории. Вам понравится.

Человек в халате улыбнулся. Они все улыбались, все как один. Джейкоб вышел из комнаты.

– По-моему, всё отлично.

– Я так не думаю.

– Мы знаем, что вы думаете.

– Вы всегда думаете одно и то же.

– Сайрус, а что думаете вы?

Из проходной двери кабинета вышел небритый и чуть обрюзгший Сайрус.

– Я думаю, что можно уже начинать.

– Он просто устал сидеть с ним.

– Я не просто так, как вы выразились, сидел с ним, мистер Льюис. Я проводил исследование. И скажу я вам, стрессоустойчивость у него на высоте.

– Мне кажется, он и лишнего не сболтнёт, – поправил очки мистер Тёрк.

– Не сболтнёт, господа, – согласился доктор Ли.

– Вы, Сайрус, как психолог со стажем, что вообще думаете, есть ли риск? – спросил мистер Ланье.

– Риск есть всегда, но в данном случае он минимальный.

– Мы не должны допустить, чтобы информация проскочила раньше времени. Ещё неизвестно, сколько лет…

– Или десятков лет.

– Именно, или десятков лет пройдёт, пока мы добьёмся постоянных результатов.

– Вы можете возвращаться домой, Сайрус. Два месяца за решёткой – нелёгкое испытание. А этот ваш ход с каждодневными истериками хорошо вы придумали.

– Если бы не это, господа, как бы я тогда выбирался оттуда. У меня и здесь работы по горло. В кабинете всё паутиной заросло.

– Мы работаем в соседних кабинетах, мистер Сайрус. У вас убираются каждый день.

– Не влезайте, Льюис, вы бы в тюрьме и дня не выдержали.

– Отличная работа, Сайрус.

– Спасибо, господа. Признаться, последняя моя истерика была на грани с настоящим состоянием.

– Мы должны были приставить вас к нему.

– Конечно, – Сайрус достал портсигар, – вы не против?

– Курите-курите.

– Так вот, – он затянулся ароматным дымом и медленно выпустил его, – так вот, вы совершенно правы, господа. Человек он кремень. Пять лет за решёткой, а нервы крепче моих.

– Конечно, не он же сидел в одной комнате с преступником, а вы.

– Отличный опыт, первый в моей практике.

– Ну, если вы довольны…

– Ещё как, мистер Льюис, ещё как.

– Один вопрос не даёт мне покоя, – не унимался доктор, – если он, вот этот ваш испытуемый, попытается как-то исправить ситуацию.

– Это исключено.

– Почему вы так уверены?

– Если он попытается что-то изменить, мы будем вынуждены устранить его.

– Но это негуманно!

– Идите уже работайте, мистер Льюис.

– Но почему человек, господа? Можно было бы и на крысах испытания проводить.

– К сожалению, мистер Льюис, крысы не обладают такой же силой разума, если бы оно было так, мы давно бы уже всё закончили.

– Если мы увидим шрам на его руке, – у мистера Ланье перехватило дыхание, – один шрам.

– Это изменит всё, господа.

– Кто-нибудь может мне объяснить, как это всё работает?

– Конечно, генерал, дело в том, что…

Джейкоб ждал, когда его вывезут в новую гостиницу, если она при лаборатории, то должна быть вполне сносной. В таких номерах можно хоть всю жизнь прожить, они не пахнут тюрьмой и дешёвым джемом. А главное, там не будет Сайруса. Этот тип порядком надоел ему своей тупостью и чрезмерным любопытством. Он был весь чрезмерный, в своих истериках и разговорах, в расспросах и пустых историях. А ещё вот это вот его – «Что ты думаешь по этому поводу?» На кой ему знать, что он думает. Иногда Джейкобу казалось, что он на приёме у психиатра, настолько выпытывающими были его рассказы. И этот взгляд, он постоянно чего-то ждал, будто Джейкоб должен был в чём-то признаться, но тот ещё не знал в чём и бил постоянно наугад. Джейкоб никогда не любил чересчур любопытных людей, от них были одни проблемы. В любое время. Всегда.

– Ну, и что он хотел? – спросил Коул, вернувшись в закусочную.

– Кто? – Джейкоб незаметно спрятал чёрную визитку в карман брюк.

Все службы уже разъехались, а посетители разошлись, только уборщица в третий раз промывала то же самое место под столом, куда рухнул этот, с дредами. Кровь впиталась в грязь межплиточных швов и никак не хотела вымываться оттуда. Тогда она вернулась с металлической щёткой для посуды и стала драить их что было сил.

Джейкоб не отрываясь смотрел на пятно.