В пятницу раввин встал поздно

– Да никто из них нынче бороды не носит. Разве ты не помнишь свадьбу у Гольдов? У того раввина тоже не было бороды.

– Но этот-то раввин даже на того ничуть не похож. Самый обыкновенный молодой человек. Скорее похож на страхового агента или автодельца, только не болтливого: вежливый такой, приятный. Ему хотелось заглянуть в комнату няни.

– И ты ему разрешила?

– Конечно!

– Но ведь полиция распорядилась дверь не открывать. Откуда ты знаешь, что он не унес чего-нибудь или не стер какого-нибудь отпечатка пальцев или не подбросил чего-нибудь?

– Но ведь я все время стояла рядом. Да и побыл он в комнате всего несколько секунд.

– Ладно, а я все-таки позвоню в полицию и доложу об этом, – сказал он, вставая.

– Но зачем?

– Затем что речь идет об убийстве, как ты этого не понимаешь! И все, что находится в этой комнате – это вещественные доказательства. И ради всего святого, больше ни с кем об этом убийстве не говори! Ты меня поняла?

– Ладно, раз уж ты так настаиваешь.

– Ни с кем, ты меня поняла?

– Да ладно уж.

– Ни единого слова никому на свете.

– Да отстань ты! Какая тебя вдруг муха укусила? Да ты весь красный.

– Вот еще! Ведь имею же я право, чтобы хоть дома меня оставили в покое.

– Ну, будет, будет, – улыбнулась она ему. – Иди лучше, сядь и выпей еще чашечку кофе.

Он сел и снова принялся за газету. Она налила ему еще одну чашку кофе, но на душе у нее было очень неспокойно.

27

Раввин не особенно удивился, когда вечером к ним заглянул Хью Лэниген.

– Я слышал, вы были утром у Серафино, – начал он.

Молодой человек кивнул и тут же покраснел.

– В сыщики играем, а?– Лэниген поджал губы, пытаясь сохранить строгий вид, хотя ситуация представлялась ему скорее смешной. – Лучше не надо, рабби. Можете невзначай замутить следы, а они, видит Бог, и без того не особенно ясны. Кроме того, это может вызвать подозрения. Мистер Серафино, который позвонил нам и доложил о вашем визите, высказал мнение, что вы, может быть, пришли специально, чтобы унести что-нибудь – вероятно, что-нибудь уличающее – из комнаты убитой.

– Мне это даже в голову не приходило, – смущенно ответил раввин. – Вы уж не взыщите. Понимаете, мне пришла одна мысль, – робко прддолжал он после некоторого колебания, – и мне хотелось проверить ее.

– Что же это была за мысль?

– Видите ли, в любом деле имеется начало, имеется середина и имеется конец, – торопливо заговорил раввин. – Последний раз, когда мы беседовали об этом убийстве, мы начали, боюсь, с конца, то есть с сумки. Я уверен, что можно добиться гораздо лучших результатов, если начать с начала.

– А что, по-вашему, начало? Беременность, что ли?

– Она могла бы быть началом, но у нас нет доказательств, что она связана схубийством.

– С чего же вы хотели бы начать?

– Если бы расследование вел я, я первым делом пытался бы установить – почему девушка вообще вышла из дому после того, как Бронштейн привез ее домой?

Лэниген подумал некоторое время и пожал плечами:

– Причин могло быть много. Может, ей нужно было бросить письмо в ящик?

– Почему же она тогда сняла платье?

– Шел дождь. Может быть, она не хотела промочить его?

– Она ведь могла набросить пальто или плащ, как она, впрочем, и сделала. Кроме того, письма вынимают из ящика только в 9-30 утра. Я проверял.

– Ну, пусть не письмо. Может, ей просто хотелось пройти немножко?

– По дождю? И после того, как она провела чуть ли не весь день в городе? И опять-таки – зачем же она сняла платье? На мой взгляд, это самый важный вопрос: зачем все-таки она сняла платье?

– Зачем же, по-вашему?

– Как зачем?– просиял раввин. – Чтобы лечь спать, конечно•

Лэниген недоуменно захлопал глазами:

– Ничего не понимаю. Куда вы клоните, рабби?

– Как же вы не понимаете?– Раввин не мог скрыть свое нетерпение. – У девушки был выходной. Вернулась она поздно, а утром ей надо встать рано. Ясно, что она решила сразу лечь спать. Сняла платье, Повесила его в шкаф, и если бы все шло нормально, она бы совсем разделась и легла в постель. Однако тут ей что-то помешало. По-моему, какое-то сообщение.

– Вы хотите сказать, что кто-то ей позвонил?

– Исключается. У них там параллельная линия, и миссис Серафино обязательно бы услышала.

– Тогда как же?

– Да по радио. Миссис Серафино говорит, что оно играло у нее все время. Они, знаете, включают транзистор совершенно механически… Я уверен, что она включила приемник, как только вошла в комнату.

– Не стану спорить. Включила транзистор, но какое же сообщение она могла получить по радио?

– В 12. 35 Салемская местная радиостанция передает последние известия. Последние минуты они посвящают местным новостям.

– И вы думаете, что какая-то местная новость заставила ее выскочить из дому? С какой целью?

– Чтобы встретиться с кем-то.

В такой час? Да и где? Я знаком с этой программой – личных она не передает объявлений. И почему она не надела платье, раз ей нужно было встретиться с кем-то? Действительно, рабби, вы кажется…

– Потому что времени не оставалось, – перебил его раввин. – Ей нужно было успеть ровно к часу. Она точно знала и место, где она его сможет поймать, так как ровно в час он отбивает время в ящике на углу.