Читаем В плену у краснокожих полностью

В плену у краснокожих

Утром Толя встал рано-рано и побежал посмотреть, что там делают шмели. Но, оказывается, шмели встали ещё раньше и разлетелись по своим делам - такие они были работяги: вставали чуть свет и летели за мёдом. Одна только большая шмелиная матка ползала по ячейкам - прибиралась по хозяйству. В ячейках блестел мёд. Толя нашёл на земле огрызок соломинки, выпил мёд из одной ячейки и из другой. Матка злилась и шевелила лапками - жалко ей было мёду. Толя боязливо косился на неё - как бы не вцепилась. Хоть Юрик и сказал, что она не кусается, а всё-таки лучше быть от неё подальше. Но матка крепко берегла своё добро и, улучив момент, вползла Толе под палец. Почувствовав её колючие лапы, Толя изо всей силы махнул рукой: матка полетела в одну сторону, коробка - в другую, а сам Толя сел прямо на заборчик. Заборчик хрустнул и повалился.

- Что ты сделал! - раздался сзади отчаянный крик.

Подоспевший Юрик поднял коробку и заглянул туда.

- А матка… матка где?

- Там… - Толя, глупо улыбаясь, ткнул пальцем в ту сторону, куда улетела матка. Юрик, ползая по траве на коленях, отыскал матку, посадил обратно в коробку и набросился на Толю:

- Кто тебя просил трогать? Хозяйничает тут! Забор сломал…

- А чего она кусается? - вызывающе сказал Толя, перестав улыбаться.

- Вот и не ври! Матка не кусается. Сам ты кусаешься, наверное.

- Я-то не кусаюсь… - сказал Толя. - А вот ты так кусаешься. Потому что ты пёс, собачий нос. Вот ты кто. Гав-гав!

Фамилия у Юрика была Песков, и Юрик не обижался, когда его так дразнили, а сейчас почему-то обиделся, покраснел и сказал звонким от слёз голосом:

- А, ты ещё и дразнишься… Ну и уходи отсюда… Это не твой сад, и пасека не твоя… и я с тобой больше не играю.

- Ну и уйду, - сказал Толя. - Подумаешь, расхвалился своей пасекой. Я сам сделаю получше твоей. Гав-гав-гав!

И ушёл. Очутившись в своём саду, он ещё немного полаял возле забора, но Юрик не отозвался. И Толя решил дыру в заборе забить, потому что больше никогда с этим жадобой он играть не будет, а пасеку заведёт свою. Он принёс молоток и гвозди и прибил поперёк дыры большую доску. Юрик со своей стороны прибил другую доску, потому что каждому было ясно, что поссорились они на веки веков.

Толя, не откладывая, приступил к строительству своей пасеки.

Он выбрал в саду подходящее местечко - бугорок на солнышке, выщипал всю траву, выровнял землю, принёс с речки песочек, белый и мелкий, как сахарный, посыпал пасеку песочком. Вокруг пасеки сделал плетень: вбил колышки и оплёл их тоненькими хворостинками. Хороший получился плетень, совсем как настоящий, потому что вокруг пасек всегда не заборы бывают, а плетни. Трудился и радовался: вот я строю свою маленькую пасеку, и не какую-нибудь, а шмелиную! Игрушечная пасека - как хорошо!

В сарае Толя разыскал ящик, сбитый из тоненьких липовых дощечек, разорил его и сделал три маленьких улья. Ульи получились лучше, чем у Юрика. Крышки у них Толя обил жестью, чтобы не затекал дождь. Раскрасил ульи яркими красками. Шмелям в таких нарядных домиках будет жить веселее и приятнее.

Когда пасека была готова, Толя долго любовался ею со всех сторон, придумывал, что бы ещё подделать. Но больше подделывать было нечего.

Теперь только шмелей наловить, и - посмотрим, чья пасека лучше!

На другой день Толя отправился на ловлю. На знакомой мусорной свалке ему сразу повезло: за какой-нибудь час он отыскал шмелиную нору. Толя собрался бежать за лопатой, но потом подумал: а что если, пока он будет бегать, придёт Юрик и захватит это место?

Он остановился, размышляя, и вдруг увидел тщедушного мальчишку, который шёл мимо с сачком и банкой в руке. Это был Мухолов. Он всю жизнь собирал какие-то коллекции и поэтому ловил всех жуков, мух и бабочек, которые ему только попадались, и насаживал их на булавки. За это, а ещё за хитрость мальчишки его не любили и гнали ото-всюду.

- Эй, Мухолов! - крикнул Толя.

Мухолов несмело приблизился, готовый в случае чего сразу удрать.

- Хочешь абрикос?

- Какой абрикос?

- А вот. На! - Толя достал из кармана абрикос и дал Мухолову.

Тот взял, подозрительно оглядел со всех сторон, помял пальцем: не начинён ли подарок чем-нибудь, осторожно разломил, надкусил, потом моментально съел, а косточку рассмотрел и положил в карман.

- Хороший, - сказал он. - А ещё есть?

- Есть.

- Ну дай.

- Дам. Только надо за ним сходить домой. Побудь здесь, а я принесу. Я сразу вернусь.

Мухолов подозрительно посмотрел на Толю:

- Э, я знаю! Ты уйдёшь и не придёшь. Лучше я с тобой схожу.

Там и дашь, чем обратно идти. А?

- Нет, - сказал Толя, - кому-нибудь надо здесь побыть. А придёт Юрик - не пускать его. Так и скажи: «Это место Толя занял». И пусть ищет другое себе.

Мухолов подумал.

- Да-а… Ему так скажешь, а он мне как надаёт. Я с ним не слажу.

- Я сразу вернусь! Да он, может, и не придёт.

- А что тут караулить-то? - упорствовал Мухолов.