В плену удовольствий шейха

Мэгги и Ильяс молча сидели рядом в вертолете. Она смотрела в окно и желала, чтобы пустыня никогда не заканчивалась. Но это было невозможно. Сначала появились деревья и отдельные постройки, потом жилые дома стали появляться все чаще. Вертолет летел над большим городом.

Мэгги посмотрела на Ильяса, желая, чтобы он отдал приказ развернуться и лететь обратно в пустыню. Ильяс тоже повернулся к ней, и их взгляды встретились.

Он пытался понять ее. Мэгги была самым сложным человеком, которого он когда-либо встречал.

Эта женщина благодарила служанок, не зная их языка. Смогла разговорить принца, не способного на откровенный разговор. Она танцевала, хотя совершенно не умела этого делать. Она смеялась, но никогда не плакала, несмотря на сложности и разочарования в своей жизни.

Ильяс никогда не стремился к близким отношениям, но Мэгги он рассказал о том, что много лет держал в себе. У него были свои планы и мысли, которых не знал никто, и вот теперь он сидит рядом с этой девушкой и размышляет о том, чтобы поделиться с ней ими.

Нет!

Он отвел взгляд от ее зеленых глаз и посмотрел в иллюминатор. Так было безопаснее. Внизу показались красные хребты гор, указывающие на то, что дворец уже близко.

Однако Мэгги не видела всей этой красоты – она продолжала смотреть на его профиль. Совсем недавно эта щека была так близка к ее щеке. Эти губы, которые она целовала, сейчас сжались в тонкую, жесткую линию. Лицо принца было напряженным и суровым.

– Ильяс… – позвала она.

Он проигнорировал ее.

– Ильяс?

– Мы прилетели.

Принц вышел первым и был встречен воинским приветствием. Он быстро пошел вперед, и Мэгги пришлось практически бежать за ним, чтобы не отстать. Дворцовая территория напоминала лабиринт, и Мэгги, опасаясь затеряться в его хитросплетениях дорожек, старалась не потерять его из виду. Принц пересек богато украшенный мост и вошел под своды длинной галереи.

Ильяс в нетерпении огляделся, ожидая, когда же придет персонал, чтобы проводить Мэгги в отведенные для нее покои.

Она явно хотела поговорить, но он не стал ее слушать.

– Я должен идти, – сказал Ильяс. – Скоро сюда кто-нибудь придет, чтобы позаботиться о тебе.

– Ты просто оставишь меня здесь?

– Ты ожидала, что мы будем стоять, держась за руки?

– Я ожидала хороших манер.

Ильяс досадливо поморщился. Манеры были последним, о чем он вообще мог подумать. Он не поддавался эмоциям раньше, но сейчас они переполняли его. Он хотел целовать ее до тех пор, пока ее гнев не испарится. Хотел, чтобы прямо сейчас она оказалась в его кровати. Но ему нужно было управлять страной.

Мэгги обернулась на звук шагов и увидела, как к ним приближается высокая женщина. Ее длинные темные волосы были убраны в замысловатую прическу, на лице – строгом и властном – крайняя степень раздражения.

Женщина что-то сказала Ильясу на арабском, и Мэгги догадалась, что та спросила о ней, потому что Ильяс назвал ее имя.

Затем последовал довольно продолжительный разговор на арабском языке, вернее, женщина что-то сердито выговаривала Ильясу. Он выслушал ее не прерывая.

– Мэгги – моя гостья.

Он говорил по-английски, и, скорее всего, попросил женщину сделать то же самое, потому что та повернулась и свысока посмотрела на Мэгги. Пожав плечами, она с явной неохотой заговорила на английском языке. Возможно, было бы лучше, если бы она продолжала говорить на арабском.

– Твоя гостья должна будет развлекать себя сама, – холодно сказала женщина, а затем посмотрела на Ильяса. – Тебе нужно встретиться с королем. Сейчас.

Женщина повернулась и ушла.

– Все твои сотрудники такие приветливые? – спросила Мэгги.

Учитывая, как с ней обошлись его приспешники, когда похищали в пустыне, Мэгги посчитала уместным задать такой вопрос.

– Это моя мать. Королева.

О нет!

– Твоя мать?!

Мэгги была уверена, что строгая дама – раздраженный личный помощник. Королева говорила с сыном с той же теплотой, с какой приветствовала «его гостью».

Мэгги посмотрела на Ильяса и решила внести ясность:

– Я не гость. Я уверена в том, что меня удерживают здесь против моей воли.

– Нет, – сказал он и посмотрел ей в глаза. Ее гнев улетучился в ту же секунду. – Ты мой гость.

– Значит, ты веришь мне, что между мной и Хазином ничего не было? Что мы только разговаривали?

Он ничего не сказал.

Да, он ей верил. На самом деле не имеет значения, что произошло, подумал Ильяс. Хазин не сказал и не сделал ничего такого, что могло причинить большую угрозу монархии, чем женщина, которая сейчас стоит перед ним.

Вся его жизнь была распланирована на годы вперед, и Мэгги могла сорвать все эти планы одним своим присутствием.

Только теперь Ильяс понял, почему его брат хочет быть лишенным наследства, потому что сейчас он и сам с радостью отказался бы от всех титулов. Но долг оказался сильнее.

– Я должен вернуться к работе.

Мэгги отчаянно хотела побыть с ним еще, чтобы наверстать то время, когда она злилась на него и когда они молчали.

Но времени не было.

– Мне действительно нужно идти, – сказал Ильяс. – Группа туристов оказалась в ловушке в пустыне из-за бури. Это вызвало международный резонанс.

– О нет!