В погоне за призраком

Лучший местный врач, приглашенный самим губернатором, ежедневно осматривал больного, пускал ему кровь и, пожимая плечами, обещал скорое выздоровление. Через десять дней благодаря его стараниям Уильяму действительно стало лучше, и он смог садиться в постели и принимать другую пищу, кроме прописанных ему целебных декоктов. Но по-настоящему он пошел на поправку, когда проведать его явилась Элейна.

Элейна первой справилась со смущением и, разыгрывая роль заботливой сиделки, как ни в чем не бывало принялась расспрашивать Уильяма о его самочувствии. Он отвечал — сначала неловко, но потом, ободренный вниманием девушки, осмелел, почувствовал себя свободнее, и вскоре они уже мило болтали, перескакивая с темы на тему.

Глядя на девушку, Уильям то и дело вспоминал краткий поцелуй, которым они едва успели обменяться под плеск фонтанов и крики разбуженных праздником попугаев. Судя по тому что Элейна то и дело бросала на него испытующие взгляды, она думала о том же. Женщин привязывают к мужчине их же собственные милости, и чем снисходительнее девушка позволит себе быть в любви, тем горячее она будет искать повод для этой снисходительности. Больше всего Уильяму хотелось вернуться к тем речам, что вели они той ночью, но ни у одного из них не хватало на это духу.

Вместо того чтобы говорить о владеющих ими чувствах, они заговорили о том, что интересовало их менее всего: о новостях минувших дней.

— Мой отец был крайне взволнован несчастным случаем, приключившимся с вами в ту ночь. Дело в том, что батюшка, как только вы оправитесь, собирается дать вам какое-то важное поручение. Наш маленький губернатор очень рассердился на рабов с плантаций, потому что подозревает, что это они навели на вас порчу: они молятся по ночам своим злобным богам и после их сборищ на острове обязательно случается какая-нибудь беда.

— Я полагаю, что гораздо больше порчи, наведенной на меня, нашего милорда волнует возможная порча его рабов, которые, как мне показалось, вовсе не готовы смириться с той участью, которую им уготовили плантаторы. Их вера — это тоже способ протеста, это то немногое, что им удалось сохранить от своих предков и от своей родины, и они так просто от нее не отступятся.

— Не буду скрывать, Уильям, тем более сэр Кроуфорд, как мне кажется, сделал вам достаточно намеков по этому поводу, что мое происхождение, с вашей точки зрения, тоже весьма сомнительно, как и верования моих предков, — произнеся это, Элейна посмотрела Уильяму прямо в глаза.

На мгновение он смутился, но потом, дотронувшись до руки Элейны, произнес:

— Разве вы не веруете во Христа?

— Верую, в отличие от моего отца и его друзей. Именно поэтому мне столь тягостно думать, что батюшка готовит меня в жены человеку, чья религия и чьи убеждения будут столь далеки от моих.

Элейна осторожно высвободила руку и отошла к окну, повернувшись к Уильяму спиной. Тот невольно залюбовался ее фигурой на фоне окна, словно нарисованной фламандским живописцем.

— Не знаю, будет ли вам интересно, но Хансен по поручению отца плавал куда-то на «Голове Медузы». Впрочем, он уже вернулся, и теперь трюмы флейта потихоньку набивают грузом, который нужно будет спешно доставить в Европу, — произнесла она не оборачиваясь. — Батюшка постоянно занят и с утра до вечера принимает в портовой таверне каких-то посетителей.

Уильям понял, что ей захотелось сменить тему.

— А что, сэр Фрэнсис Кроуфорд опять где-то пропадает?

— Да, мы редко его видим, но, появляясь в обществе, он неизменно поражает нас роскошью своих туалетов. Оказывается, он давний знакомый губернатора, но даже тот затрудняется определить род его занятий. «Богатый бездельник», — неизменно отвечает он и из зависти надувает губы. Ваш Кроуфорд сорит деньгами и, по его словам, жаждет вернуться на родину.

Таковы были новости, которые, несомненно, представляли весьма большой интерес, но для Уильяма важнее всего были ласковые взгляды Элейны, который она неизменно дарила ему при каждом посещении.

Эта идиллия продолжалась до тех пор, пока Уильяма не навестил сам господин Абрабанель.

Он заявился как раз в то самое время, когда Уильям привык видеть его дочь. Обнаружив у себя в спальне не прекрасную Элейну, а ее коротышку отца, Уильям испытал некоторое разочарование. Он почувствовал, что этот визит сыграет в его жизни значительную роль. Так оно и случилось.

Среди всех перипетий Уильям как-то позабыл, с какой целью он на самом деле прибыл на Барбадос, и как-то совершенно запамятовал, что нанялся маклером к банкиру, а не пажом к его дочери.

Банкир ласково поприветствовал больного, затем присел на стул возле кровати и, хмуря брови, несколько секунд разглядывал Уильяма.