В погоне за ветром (СИ)

Сирокко отвернулась от соперницы и сосредоточилась на цели. Руки больше не дрожали, от сердца по мышцам растёкся лёд. Ветер кружился рядом, незаметно поправляя направление наконечника. Сирокко отпустила тетиву, и тот миг, когда стрела была в полёте, растянулся для неё на минуты. Острие вонзилось в границу, разделяющую красный сектор и белый.

— Неплохо, — похвалил Сиг, выходя из-за спины Сирокко. Это был человек лес тридцати, мускулистого телосложения, с отливающими синевой белыми волосами и голубыми глазами. — Но тебе нужно больше попрактиковаться. Завтра мы начнём наступление.

— Я знаю, — кивнула Сирокко. — Но хочу больше времени уделить тренировкам. Нужно найти ошибки в моих техниках и исправить их.

— В таком случае, сейчас мы потренируемся на холодном оружии.

Сиг отошёл к стойке со всевозможными режущими предметами, и Сирокко ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать. Учитель уже рассказал ей об основах владения мечом и ножами, но ни одно, ни другое оружие ей не нравилось. Они казались слишком грубыми, лишенными грации. Тонкость ветреной натуры отвергала эту грубую силу, искала что-то такое же изящное.

Сирокко краем глаза завистливо следила за фигурой Геде, которая одну за другой выпускала в мишень стрелы. Они, со свистом рассекая воздух, вонзались в самый центр. У Сирокко не получалось так же хорошо: хотя она и тренировалась почти по пять часов в день, Геде оставалась далеко впереди.

— Меньше завидуй, — рядом с ухом Сирокко раздался насмешливый голос Сига. — И больше усилий прикладывай на то, чтобы хоть на шаг приблизиться к ней.

Геде, прекрасно понимая, что речь идёт о ней, самовлюбленно улыбнулась, так и не повернув головы. Сирокко закатила глаза, но подавила приступ раздражения и повернулась к учителю. Она удивленно взглянула на странное оружие, которое было похоже на меч, закруглённый в форме серпа.

— Это меч хопеш, — сообщил Сиг, видя изумление ученицы. — Его родина — страна палящего солнца и пустынных ветров. Очень редкое, можно даже сказать, уникальное оружие. Надеюсь, хотя бы с ним ты сможешь поладить.

— Спасибо, — Сирокко взяла оружие в руки и сделала несколько взмахов.

Хопеш был достаточно массивным, но не намного тяжелее обычной сабли. Простой, без орнаментов и рун, которые гравировали на многих мечах, отливающий медным блеском. Он твёрдо лежал в ладони, успокаивая своим холодом. Чем-то хопеш напоминал Сирокко о доме: это были полузабытые, туманные воспоминания, которые она не хотела вспоминать. Но в памяти все равно вспыхивали картины из детства: ярко-синее небо, желтые колосья несжатый пшеницы и блестящие на солнце серпы. Прошлое дохнуло полуденным жаром и кисловатым ароматом травы.

— Скоро ты перестанешь замечать его вес, — сообщил Сиг. — Поверь, это один из самых лёгких мечей. Несмотря на название, правильнее относить его к саблям, но так уж повелось… Да и какая разница, как он называется — главное, чтобы врагов убивал.

Сирокко поудобнее перехватила хопеш. Интересно, как далеко зайдёт революция? Может быть, однажды она пройдёт через родную деревню — но не как гостья, а как завоевательница?

Словно в ответ на её вопросы, за окном протяжно завыл ветер.

Глава 38

Сирокко вернулась в свою комнату далеко за полночь. Та была маленькой, но достаточно уютной, чем-то даже напоминала о доме. В ней постоянно витал сладковатый запах свежих досок, дающий чувство защищенности. Сирокко зажгла лампу и в изнеможении опустилась на кровать.

Тянущее чувство одиночества, которое преследовало её весь день, нахлынуло с новой силой. Не к этому она стремилась, не об этом мечтала. Где то поле пшеницы, которое являлось ей в снах? Почему синее небо вдруг оказалось затянуто облаками? Сирокко взяла со стола большую коробку, в которой собрала проходимые для первой помощи лекарства. Она не хотела идти к врачу — проще было обработать раны самой. Многие были достаточно болезненными, а она не хотела, чтобы кто-то видел её слабость.

Сирокко быстро перетянула кровоточащие разрезы полосками бело-коричневой ткани, смоченной в спирте, и откинулась на подушку. Тишина резала слух, кровь все ещё бурлила после тренировки. У неё не было ничего, кроме этой революции — ведь Дейтерий ясно дал понять, что не поддерживает решение возлюбленной.

Сирокко вновь приняла сидячее положение, с тоской в который раз осмотрела комнату. Завтра начнётся штурм, который определит исход войны. Мелкие восстания в других округах мало могли повлиять на ситуацию — только если король отошлёт стражу для их устранения. Но король, пожалуй, не был идиотом и прекрасно понимал, каким будет следующий шаг мятежников. Это значит, что он готов и ждёт их во дворце… Сирокко не любила политику даже больше, чем философию. Разбираться в этих науках было слишком сложно и долго, поэтому она предпочитала избегать их любой ценой. Пусть этим занимается Дореми — в этой сфере она ему полностью доверяла.