В поисках Авалона

Джейн оцепенела. Она не могла ни говорить, ни думать. Этот человек полностью овладел ее сознанием, превратив ее в безвольное дрожащее существо. Насладившись, ее покорностью и своим триумфом, Джон расслабился и "отпустил" ее. Девушка глубоко вдохнула, вновь ощутив приток крови в онемевшие конечности.

— Ты меня убьешь? — осознав тщетность дальнейшего сопротивления, слабым безжизненным голосом спросила Джейн. Крейн вскинул голову, бросая на нее внимательный взгляд, значения которого девушка не могла понять. Его пальцы рассеяно поглаживали простой ромбовидный золотой кулон на тонкой цепочке. Он плотно сжал челюсти, идеально вылепленные скулы четко обозначились, выдавая внутреннее напряжение.

— Почему ты молчишь? — в голосе Дженни послышались слезы. В серых глазах отражалась целая гамма чувств, от отчаянья до всепоглощающей ярости. Джон прекрасно знал, что девушка понимает свое бессилие и беспомощность. В глубине души она уже смирилась, но ее попытка к сопротивлению была достойна уважения. — Прошу тебя, Джон. Не молчи. Поговори со мной. Если мне суждено умереть, я должна знать, за что. Что я такого сделала?

— Ты ничего не сделала, Джейн. — тихо произнес Крейн, в непроницаемых изумрудах глаз, промелькнула и исчезла печаль, оставив только сожаление и горечь. — Никто не виноват. Так устроен мир. Мы платим за ошибки других. Я говорил тебе, как опасно жить иллюзиями. Я хотел, чтобы ты жила полной жизнью то время, что тебе отмерено. Но ты ничего не успела, малышка Джейн. Мне так жаль.

Этот сочувствующий жалостливый тон пробудил в Джейн новый всплеск ярости. Если она умрет, то не молчаливой рабыней, а гордой и строптивой, как Жанна Де Арк.

— Скажи мне, Крейн, неужели это так сладко — играть на нервах наивной провинциалки, коей ты меня считаешь? — спросила она, голос ее постепенно набирал силу. — Кто ты такой, чтобы сидеть тут в позе властителя мира и философствовать о каких-то иллюзиях и ошибках? Ты считаешь, что я круглая идиотка? Можешь сколько угодно и дальше запутывать клубок искусной лжи, которым ты опутал меня, я не желаю тебя слушать. И ты не можешь приказывать мне молчать или говорить. Я — свободный человек, подданная Великобритании. И, если ты сейчас же мне не объяснишь, что, черт побери, происходит, я обращусь за помощью в правоохранительные органы.

— Дерзай, моя дорогая. — Джон иронично улыбнулся. Он даже бровью не повел, высушивая ее гневную тираду. — Что ты скажешь нашей блистательной полиции? Какие у тебя претензии? Разве я чем-то обидел тебя?

Джейн долго и пристально всматривалась в совершенно спокойное лицо Джонатан Крейна. Его красота не стала менее ослепительной и режущей глаз, волнующей сердце, но теперь Джейн воспринимала ее иначе. Она больше не сомневалась, что совершенная личина — это маскировка ядовитого и опасного хищника, который своей яркой окраской просто усыпляет бдительность намеченной жертвы. Хамелеон. Самый настоящий гремучий гад. Но, в отличии, от своих пресмыкающихся сородичей, Крейн обладал еще и хитростью, приправленной недюжинным хватким умом, проницательностью и отличным знанием человеческой души. Если прибавить сюда, еще завидное непоколебимое хладнокровие и умение скрывать собственные чувства, то получиться адская смесь, против которой есть только одно противоядие — слепота и безразличие. Но Джейн не могла закрыть глаза, чтобы не видеть его искушающе-прекрасной внешности, не могла заткнуть уши, чтобы медовый чувственный голос не ласкал слух, и не могла остановить свое сердце, чтобы не чувствовать, ничего не чувствовать. А это значит, что она безоружна. Безоружна, значит, проиграла…. Молчит, значит, покорна. И он считает ее слишком мелкой сошкой, не стоящей внимания и усилий, чтобы посвящать в свои планы. И плевать ему, что играет он не с бесчувственным чурбаном, а с ней — живой и настоящей.

Джейн заметила, как уголки его губ приподнялись в удовлетворенной улыбке победителя. И вдруг поняла, что у нее есть оружие, и есть свои козыри. Нужно только умело разложить этот замысловатый пасьянс.

— Ты не сделал мне ничего плохого, Джон. — с обманчивой мягкостью согласилась Браун. Глаза ее светились раскаяньем. — Даже, наоборот. Во многом помог. Я — женщина, и бываю иногда очень впечатлительна и эмоциональна. Ламберт сильно напугал и расстроил меня, вот я и вспылила, напридумывала невесть что. С моей стороны, было верхом неблагодарности, явиться в твой дом и кидать в лицо своему благодетелю нелепые обвинения.

Джон Крейн прищурил свои кошачьи глаза, недоверчиво глядя на девушку, которая начала медленно приближаться.

— Ты, наверно, хорошо меня изучил за последние месяцы, — продолжала Джейн тихим раскаивающимся голосом. — и ты заботился обо мне. И ты каким-то образом почувствовал, что после неприятности с Кларком, мне захочется поговорить с тобой, и только поэтому прислал машину к моему подъезду. Все именно так?

— Да… — Джон вопросительно приподнял бровь, когда она остановилась у его ног. — Ты успокоилась?

— Да. Теперь все в порядке. — Джейн лучезарно улыбнулась. — Ты ведь не держишь на меня зла?