В поисках истины

Давайте поговорим о кресте. О том самом, что мы носим у себя на груди. Воспроизводим на печатных фирменных бланках. Вытёсываем из камня. Перед которым преклоняем колени. Крест – это ведь символ Христа. Да, но что этот символ обозначает? Я серьёзно спрашиваю. Когда мы надеваем себе на шею крест, что мы говорим? С чем соглашаемся?

Чтобы уразуметь истинный смысл креста, нам нужно от дня сегодняшнего вернуться назад на четыре тысячи лет, то есть почти за две тысячи лет до рождения Христа. Где-то около 2000–1800 года до нашей эры. Вернуться во времена Авраама.

А если конкретно, то в те времена, когда Аврааму исполнилось семьдесят пять лет. Именно тогда Господь пообещал ему сына. Авраам лишь растерянно почесал затылок в ответ на это обещание. На тот момент у его жены Сары уже не было менструаций. «Но, Господь…» – только и рискнул проронить нерешительным тоном Авраам. Прошло одиннадцать лет, и ничего не произошло. Сара, устав от напрасных ожиданий, чувствуя свою вину, как несостоятельной и бесплодной жены, стала подталкивать мужа к связи с Агарью. В те времена ничего зазорного в такой связи не было. Она вполне вписывалась в культурные традиции евреев того времени. Однако Господь сказал Саре: Агарь не нужна. Однако вскоре она рожает сына Исмаила, родную плоть и кровь Авраама. Четырнадцатью годами позднее, когда Аврааму уже стукнуло сто лет, у него родился ещё один сын, Исаак. Дитя супружеской любви. Господь исполнил обещание спустя четверть века. Прошли годы. В Священном Писании не указано точно, сколько именно лет прошло. Но думаю, на момент описываемой истории Исаак уже был подростком. Впрочем, это только моя догадка.

А вот и сама история в её, так сказать, первозданном виде.

«И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог

сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и, встав пошёл на место, о котором сказал ему Бог. На третий день Авраам возвёл очи свои и увидел то место издалека. И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдём туда и поклонимся, и возвратимся к вам. И взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе» (Быт. 22:1–8).

Всякий раз, когда я перечитываю этот отрывок, меня цепляют слова «встал рано утром». С трудом представляю себе, как именно всё происходило. Как Авраам заставил себя встать с постели в предрассветный час? Впрочем, в Священном Писании сказано, что Авраам «поверил Господу, и Он вменил ему в праведность» (Быт. 15:6).

Давайте представим себе всю картину. Вот Исаак, широкоплечий, ясноглазый. Несёт на спине охапку дров (хвороста) и одновременно несёт свою дальнейшую жизнь. Всё то, что ждёт его впереди. А рядом с ним шагает Авраам. У него тяжело на душе. В руке у него нож, он знает: впереди смерть. Наверняка он наточил нож заранее, проверил, достаточно ли он острый. Ведь тогда всё пройдёт быстро. Да и сын будет меньше страдать. В другой руке Авраам несёт огонь для будущего всесожжения.

Исаак бодро шагает вперёд. Авраам с трудом волочит за ним ноги. Читаем историю дальше:

«И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. И простёр Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего» (Быт. 22:9–10).

Священный текст описывает всё происходящее всего лишь двумя предложениями, однако вчитывайтесь в них повнимательнее. Явно требуется развитие сюжета, нужна какая-то цементирующая связка. Предположим, Авраам валит сына на землю и силой связывает его. Можно представить себе потрясение Исаака. Весь его ужас. Он не может поверить в происходящее. Кричит, обращаясь к отцу. «Авва! Что ты делаешь? Почему…?» Вы можете представить себе лицо Авраама, залитое слезами? Или увидеть, как трясутся его руки, когда он завязывает узлами верёвку на теле сына? Он на грани помешательства. Сотни вопросов вихрем проносятся в его голове. Как объяснить всё потом Саре? И будет ли страдать его мальчик? Вот он вскидывает нож, стараясь не обращать внимания на дикие вопли Исаака: «Нет, Авва, нет!»

Глаза Исаака расширены от ужаса. В них застыла мольба. Рука Авраама невольно содрогается. Ноги подкашиваются. Для него всё потеряно. Сердце его разбито. Но все его переживания, все страсти, сотрясающие в этот момент отца и сына, остаются как бы за кадром. Обо всём этом ни слова. Читаем дальше.