В поисках короля

— Почему она сама не прекратит свою жизнь? — Недоумевала Рут. — Разве ей нравится быть такой?

— Тут все по-другому. — Беспомощно сказал Хольт. — Не так-то просто наложить на себя руки.

— Когда ты молод и полон жизни. Но когда ты вот такой?

Хольт тяжело вздохнул и украдкой потерся щекой о ее плечо, пробивающаяся щетина доставляла массу неудобств. Бесполезно было грозить варварке, что она состарится и сама поймет, потому что даже если Рут доживет до преклонных лет женой лорда… о таком даже думать не хотелось.

— Мы живем, чтобы быть сильными и уйти, когда наша сила нас подведет. — Между тем, подумав, продолжала Рут. — Мы живем для жизни и радости. А лорды живут, чтобы дождаться преклонных лет и оставить войну, и сделать свои тела мягкими и рыхлыми. Это ты сказал. Лорды живут для смерти.

— Ты просто не пугайся больше леди Норвент. — Отчаявшись, попросил Хольт. — И не пугай ее саму, она давно уже выжила из ума. Тебе же не составит труда с ней не встречаться?

— А ты? — Не слушая, спросила его Рут. — Ты же лорд. Ты тоже живешь для смерти?

— Я не лорд. — Невесело ответил Хольт. — Я не знаю, для чего я живу. Но я живу, и мне нравится.

— Ты же не будешь дряхлым и рыхлым? — Грозно спросила Рут, тыкая его пальцем в живот. — Я не оставлю тебя в замке, если так! Ты наш, ты нашего племени! Ты не смеешь быть таким, как эта!

Хольт убрал ее руку и улыбнулся.

— Я, конечно, надеюсь прожить подольше. Но стариком становиться мне действительно не хочется. Однако никто еще не смог победить время. Сейчас не стоит об этом думать.

— Если я убью себя сейчас, то останусь вечно молодой. — Не согласилась Рут. — Я остановлю время.

— Это смерть.

— Ну и что?

— Умирать страшно. — Холодея, объяснил Хольт. — Не надо, Рут. Лучше живи.

— Совсем не страшно. — Рассудительно заметила не боящаяся боли варварка. — Просто шагнешь на Дорогу Сна.

— А если нет Дороги Сна?

— Как это нет? А что тогда есть?

— А вдруг ничего нет? И впереди лишь тьма?

— Видишь, есть тьма, а это уже не ничего.

— Рут. — Хольт взял ее за руки и серьезно заглянул в лицо. — Не вздумай ничего с собой сделать. Мне будет плохо без тебя. Я буду винить себя в твоей смерти до конца моих дней. Не надо было ничего тебе рассказывать, и Дону бы не пришло в голову выдать тебя за лорда. Ты должна жить, потому что если ты не должна, я не знаю тогда, кто должен.

Тринидад покрутила носом и слезла с его колен. Сняла плащ и накинула на плечи уже замерзшего Хольта.

— Ну что же, я не буду, раз ты просишь. — Рассудительно сказала она. — Но такой, как леди Норвент, я тоже не буду, ни за что. Вот что я скажу, я соскучилась по сестрам. Приведешь их, Хольт?

— Конечно. — Хольт поднялся, запахивая на себе плащ. — Не делай глупостей без меня.

— Я запрусь в своей комнате. — Пообещала Рут. — И не буду выходить, пока ты не вернешься. Так что возвращайся, слышишь, Хольт, обязательно возвращайся!

О чем она говорила с сестрами, Хольт так и не узнал, но вышли они обе зареванными. Потом Хольт видел, как они втроем издалека следят с крыши за леди Норвент. Рут выполнила обещание, и старуху больше не пугала, но всегда обходила ее по большой дуге.

Молодые же леди казались Рут ужасно глупыми, особенно потому, что умели хоть и гораздо больше нее, но все это были жутко бесполезные вещи. Она ничего им не говорила, в конце концов, раз кто-то придумал вышивать нитками ничего не значащие узоры на таком тонком полотне, что можно было разорвать пальцем, значит, это для чего-то было нужно. Это красиво, говорили они. Это украшает женщину. По мнению Рут, они вовсе не были красивыми, слабые, бледные, тонкокожие, мягкие, плавные, неспособные на резкие быстрые движения. Хольт, однако, считал иначе, провожая девушек тоскливыми взглядами. Он тоже часто говорил, что красиво, а что нет, но совсем не про вышивку, а про закат или пейзаж, как он называл все, что было под небом. Рут тоже видела, что это красиво, потому что ей нравилось смотреть. А вот смотреть на набор ниток на полотне ей не нравилось. Как-то она спросила Хольта, считает ли он красивыми варварок. Он смутился и покраснел, промямлил, что не всех, но есть некоторые, и критерием оценки является вовсе не сила и способность отрезать как можно больше ушей в ближнем бою. Старый Хольт тоже не считал ледей красивыми, и на наивный вопрос Рут, зачем он тогда взял мать Хольта, ответил, чтобы поумерить ее спесь. Как это должно было подействовать, Рут не поняла, да и по словам молодого Хольта, спеси ей это не только не поумерило, а еще и добавило.