В поисках Самаэля

Лёлькина тайна никак не выходила у меня из головы. Ну что такого могло быть секретного у неё, из-за чего даже умереть лучше? Может, ничего особенного, а она раздула из этого тайну вселенского масштаба? Тоже надо бы выяснить. Но как? Если только среди её вещей что-нибудь обнаружить. Тогда непременно нужно попасть к Оле в комнату.

С этой мыслью я заснула.

Лёлю провожали маленьким семейным кругом, однако я напросилась как её подруга. Так у меня мог появиться шанс попасть в Олину комнату.

– Тётя Света, я Оле книжку давала почитать. Она не моя – вернуть надо, – сказала первое, что пришло в голову.

Что за бред! Не могла придумать что-нибудь получше?

Но Лёлина мама нисколько не удивилась, лишь еле-еле прошептала:

– Иди посмотри сама в комнате.

Жаль тётю Свету…

Ого! В комнате всё перерыто. Наверное, полиция. Говорили, что следователь был здесь и проводил обыск. Вряд ли я теперь что найду. Да и как искать, если не знаешь, что именно?

Посмотрела в тумбочках, на столе, в шкафу – ничего особенного. Может, компьютер включить? Хотя уверена на все сто, что следователь его тоже проверил.

А вот и любимый Лёлькин альбом для рисования, с завитушками под старину. Она часто его показывала – я все рисунки знаю. Олька потрясающе рисовала – запросто могла бы стать художницей. Так, вдруг она что-нибудь новое нарисовала, и это поможет в поисках разгадки?

Начала листать альбом. Сразу бросилось в глаза: некоторые страницы вырваны. Почему? Интересно, следователь заметил или посчитал это обычным удалением неудавшихся рисунков? Но я-то знала: Лёля никогда ничего не удаляла.

Точно! Красивый юноша с двенадцатью крыльями! У Ольки ещё татушка была такая же! Но зачем было вырывать листы? Она его часто изображала в разных видах. Даже имя придумала этому челу с крыльями: оно было написано мелкими буквами внизу. Не помню… Странное какое-то, в её готическом духе.

– Красивые рисунки, только мрачные, – в комнату вошёл Михаил Иванович.

– Она любила такие, – ответила я.

Своего родного отца Лёля очень любила. Может, ему рассказать про недостающие рисунки?

– Здесь не хватает нескольких рисунков, самых любимых. Непонятно, почему она их вырвала. Оля даже тату сделала перед тем, как… Сама придумала изображение…

– Тату? – удивился Михаил Иванович. – Странно. Оля ничего не говорила мне об этом. Хотя она знала, что я всегда был против подобных нательных украшений. А что было изображено на рисунках?

Да уж, я помню, как Лёлька прибежала объявить о сделанной татушке.

– Ух ты! Твоя любимая тема, – иронично заметила я, намекая на любимый рисунок двенадцатикрылого юноши, – а почему в таком интересном месте? Никто же не увидит.

– Вот и хорошо, – ответила Оля, – это чтобы папа не заметил. Он мне запретил татуировки. Главное, я знаю, что она есть. И кое-кто ещё…

Что это за «кое-кто», выяснить так и не удалось, как я ни старалась.

Я рассказала Михаилу Ивановичу про крылатого юношу. Про «кое-кого» умолчала.

Лёлин отец как-то странно на меня посмотрел:

– Говоришь, двенадцать крыльев?

– Ну да. Я запомнила, потому что Оля последнее время часто его рисовала. Даже имя придумала.

– Не Самаэль, случайно? – спросил Михаил Иванович.

Мне показалось, что он почему-то боялся моего ответа.

– Да, точно, – сразу же вспомнила я знакомое название – а вы откуда знаете? Оля говорила?

Лёлин отец ответил не сразу. Наверное, сомневался, рассказывать мне или нет.

– Давно это было. Сразу же после института меня распределили в один НИИ, где я и познакомился со Светой, мамой Оли. Я сразу в неё влюбился. Она была такая милая, маленькая, нежная, беззащитная. Хотелось быть рядом с ней, чтобы оградить от всяческих неприятностей. Но, видимо, мне это не удалось. Вместе с нами работал один молодой человек – Андрей Воронцов. Был он какой-то не от мира сего, слегка «с приветом».

– Это как?

– Помешан на каббале. Без конца рисовал этого двенадцатикрылого… Самаэля… Так вот, Андрей ассоциировал себя с ним и искал Лилит в реальной жизни.

– Кого искал?

– Ну, вроде жены… Он тоже в Светку влюбился. Вбил себе в голову, что именно она и есть та самая Лилит. И другой ему не нужно. А Светка предпочла меня. Мы поженились. Андрей тогда сильно вспылил. Сказал, что отомстит, уволился с работы. Потом говорили, что он уехал работать за границу, в Штаты. Вот такая история… Когда ты рассказала про то, что моя дочь тоже рисовала этого Самаэля…

– Но ведь вы не думаете, что…

– Что это как-то связано? – Михаил Иванович на секунду задумался, затем продолжил:

– Это было бы слишком даже для Андрея. Впрочем, если он окончательно свихнулся на своей каббале… Высококлассный был программист. Но эта его навязчивая идея…

– А как выяснить, знала ли Оля этого Андрея или нет? – робко спросила я.

– Наверное, никак… Думаю, вряд ли… Простое совпадение.

И тут я решилась рассказать Михаилу Ивановичу о неизвестном, про которого Лёля проболталась.

– Я не знаю, что на это ответить. Оля мне ничего не говорила.

На этом мы расстались. Я ушла домой, так ничего и не выяснив.

Компьютер с того раза не включала. Может, сейчас самое время?

Сообщение от Велиала!