В полдень, у ратуши...

Дом на Апельхофплац привлек мое внимание еще двенадцать лет назад. Однажды я проходил мимо и увидел, как пожилая женщина, выйдя из дверей пенсионного ведомства, едва удержалась, чтобы не упасть. Сердечный приступ… Я помог отвезти ее домой. Позже мы разговорились, и я узнал ее историю. Она сидела в застенках гестапо при нацистах за то, что укрывала русского военнопленного. Смерти ей удалось избежать просто чудом: за подобные «проступки» нацисты вешали без суда и следствия. По жестокому совпадению много лет спустя она пришла хлопотать о пенсии в то самое здание, где ее допрашивали и пытали гестаповцы. Вскоре я узнал, что у многих других пожилых граждан Кёльна, приходивших в дом на Апельхофплац, чтобы оформить пенсию, не выдерживали нервы. Попадая в помещение, которое некогда служило местом их страданий, они падали в обморок. В 1961 году наша инициативная группа Союза антифашистов стала ходатайствовать о том, чтобы власти перевели пенсионное ведомство в иное место. Но запрос наш в муниципалитет оставили без внимания. Один чиновник признался мне: «Мы знаем, что некоторые старики теряют у нас сознание. Но мы к этому привыкли. Приносим стакан воды либо успокоительную таблетку. Это быстро возвращает их к реальности». О том, что в подвале сохранились надписи узников, я тогда не подозревал. Потом, совершенно случайно, в разговоре с другим молодым чиновником, который часто относил в архив личные дела пенсионеров, я узнал, что помещением для архива служат бывшие камеры гестапо и что старая штукатурка еще хранит на себе последние обращения тех, кто когда-то вошел в этот дом, чтобы не выйти из него живым. С тех пор и по сей день мы боремся за то, чтобы эти свидетельства преступлений фашистов были сохранены в качестве назидания для молодежи, чтобы в подвале был открыт центр по изучению антифашистского Сопротивления в Кёльне. К сожалению, пока наши усилия не принесли каких-либо заметных успехов».

Когда Семи Мэдге рассказывал мне о сегодняшней деятельности кёльнских антифашистов, я обратил внимание на одно обстоятельство: среди активистов местной организации много молодежи.

Да, подтвердил Мэдге, студенты, молодые рабочие, служащие и учителя помогают ветеранам-антифашистам, сами становятся активными членами ОЛПН. Когда-то эта организация состояла в основном из бывших узников лагерей смерти, участников антигитлеровского Сопротивления. Годы преследований, тюрем и лагерей наложили на них свой суровый отпечаток. Сказывались пытки и болезни — многих видных антифашистов уже нет в живых. Редели ряды ветеранов. Казалось бы, организация их должна сокращаться.

Но эстафету от старших приняла молодежь. В объединение лиц, преследовавшихся при нацизме, стало вливаться поколение тех, кто не знал ужасов войны, но слышал о них от своих отцов, старших братьев и товарищей.

Западногерманская молодежь стала вступать в ряды ОЛПН в начале 60-х годов. Студенческие волнения второй половины 60-х годов, охватившие Федеративную республику, несколько затормозили этот процесс. Часть молодежи дала себя увлечь лозунгами Маркузе, Сартра, Дучке и других идеологов левого радикализма. Руди Дучке скончался в декабре 1979 года в Лондоне, куда он переехал, будучи тяжело раненным после покушения на пего в апреле 1968 года. Любопытно, что шпрингеровская пресса и другие правые издания, травившие Дучке в ту пору, когда он был студенческим вожаком, после его смерти стали создавать вокруг него ореол великомученика, которого «затравили коммунисты».

Ответом на студенческие волнения со стороны правых сил было усиление неофашистских и неонацистских тенденций. Они продолжали нарастать и после того, как бунтарство студентов пошло на убыль, а движение раскололось на множество отдельных леворадикальных группировок, в том числе и маоистского толка. Боннские власти не препятствовали деятельности неофашистских и неонацистских союзов. В то же время они усилили гонения на прогрессивные организации. В 1972 году премьер-министры земель ФРГ приняли пресловутый «закон о радикалах», послуживший сигналом к началу кампании «запретов на профессии». Формально под его действие попадали и неонацисты и маоисты. На самом же деле его стали применять в первую очередь против коммунистов и других прогрессивно мыслящих людей.

Демократические, антифашистские силы ФРГ ответили на это сплочением своих рядов. По решению руководства OЛНП эта организация стала дополнительно называться Союзом антифашистов.

Однажды мне довелось побывать на федеральной конференции Молодых демократов — молодежной организации западногерманских либералов — в Дуйсбурге. На трибуну один за другим поднимались представители различных молодежных союзов, чтобы передать делегатам привет от своих коллег и поделиться мыслями по поводу некоторых актуальных проблем. Когда объявили, что слово предоставляется посланцу ОЛПН, на лицах многих присутствовавших можно было прочесть недоумение: перед ними стоял их сверстник.