В преддверии рая

— По нашей кафедре,— говорит один из собеседников,— за двадцать лет окончило аспирантуру около четырехсот человек. Защитило диссертации меньше ста. Остались работать в нашей области науки около пятидесяти. Каков коэффициент полезного действия? А Тихонов имел за это время тридцать аспирантов. Почти все защитились. Двое стали профессорами, трое докторами. Много публикаций. Это — лучшие публикации в нашей области. Каков КПД Тихонова? Вот в том-то и дело. А вы спрашиваете, за что его бьют.

— Говорят, он еврей.

— Чушь, он русский. А если бы и еврей, так что?

— Читали статью в «Известиях» про «шпионов»? Обратите внимание, как фамилии подобраны. Хотят показать народу, что наши диссиденты — сплошь евреи и шпионы ЦРУ. Шито белыми нитками. Кто в это поверит?

— Находятся такие. И не мало.

Из «Баллады»

Но как водится всегда,Вслед за счастьем прет беда.Через мой характер слабыйБес попутал меня с бабой.

Я, друзья, солдат не гордый.Щупать — щупал. А на мордуОбращал внимания мало.Лишь бы, думаю, давала.В это дело я вложилНерастраченный свой пыл.И она не уставала.И такое вытворяла,Что ни в сказке рассказать,И пером не описать.

Наконец, мы утомилисьИ в беспамятстве забылись.Ночь прошла в кошмарном сне.И чего не снилось мне!Записать — другим урок.Да боюсь, добавят срок.Я от страха встрепенулся,Громко пернул. И проснулся.Предо мной она лежит,

Притворяясь, будто спит.И во всем я мире, боже,Не видал подобной рожи.Вся в царапинах, прыщах,Щепки, тряпки в волосах.Я в себе ищу ответа:Как же так, она ли это?Не могу никак понять.А она свое — вонять.Тут, конечно, протрезвился

И немедля распростилсяЯ с красоткою своей,Пожелав ей сто чертейИ сто ведьм еще в придачу.Вам смешно. Я ж чуть не плачу.В нашем славном эшелонеВолочусь теперя яВ арестантском спецвагонеНа воде и сухарях.

Наша школа

Казарма первой эскадрильи нашей УВАШП, казарма запасного батальона и Учебно-летный отдел /УЛО/ расположены на окраине города У-a. Штаб находится в центре города в купеческом особняке. Аэродром находится в пяти километрах от города, а вторая эскадрилья вообще размещается на «втором аэродроме» в тридцати километрах. Для нас удобно. Например, если нас посылают в караул на аэродром, мы топаем через Подгородную Слободу, и кое-кто успевает назначить свидание бабам. И потом реализовать свои намерения во время бодрствования, а то и во время стояния на посту. Во втором случае либо драпаешь к бабе с поста /это недалеко/, спрятав понадежнее винтовку /мало ли кто может заскочить на пост и стащить винтовку, и тогда тебе хана, хотя винтовке цена — грош/, или приглашаешь бабу к себе на пост, и тогда делаешь свое дело, прислонив винтовку к бензоцистерне, самолетному крылу и другим подходящим предметам. Наиболее дисциплинированные делают это самое свое дело, не выпуская винтовки из рук. Один курсант в таком состоянии держал на должном расстоянии поверяющего до тех пор, пока не привел в исполнение свой замысел и не спрятал бабу в пустой цистерне. Бабу потом курсант еле вытащил в полуобморочном состоянии. Этот случай кончился хорошо. А на втором аэродроме в сходной ситуации курсант чиркнул зажигалкой, чтобы осветить своей возлюбленной лесенку, ведущую из цистерны наверх.

Осенью по дороге мы делаем небольшой крюк и пересекаем колхозное поле с морковкой, капустой и картошкой. При этом мы поем патриотические песни и четко печатаем шаг. Со стороны заметить, как мы набиваемся овощами, невозможно. Только после нашего прохода можно отчетливо заметить, что на этом месте колхозникам больше делать нечего.