В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

противоречивость его творчества отражает противоречия

переживаемого Италией исторического этапа. В этой

статье подводились итоги длительной полемики ИКП с

Пазолини в разные периоды его творчества. И вместе с тем

акцентировалось то обстоятельство, что за несколько дней

до своей неожиданной смерти Пазолини написал послание

ассамблее радикалов во Флоренции, где собирался

выступить с речью, которая была зачитана уже после его

гибели. Пазолини заявлял в этом послании, что хотел

присутствовать на ассамблее не просто как радикал, а как

марксист, который голосует за ИКП и надеется, верит в новое

поколение коммунистов. В этом послании он подверг

критическому анализу «левый» экстремизм как явление

буржуазное по своим корням, которое служит тем, «кто стоит

наверху», «учит воспитывать насилие, удобное...

эксплуататорам». Он назвал там «левый» экстремизм стихийным

бунтом «мелкой буржуазии против крупной буржуазии»,

«борьбой внутри класса буржуазии».

Хотя и этот последний документ Пазолини нес в себе

некоторые противоречия, присущие прежним

выступлениям художника, в целом он знаменовал крупный шаг

вперед на пути развития Пазолини как мыслителя и

общественного деятеля. Документ свидетельствовал о вызревании

новых важных прогрессивных идей у художника, которые,

надо полагать, дали бы и новые плодотворные импульсы

его творчеству.

Но путь Пазолини трагически оборвался, прежде чем

эти новые тенденции смогли проявиться в его искусстве.

Путь этот был извилистым и сложным, исполненным

кричащих противоречий. И даже последний его фильм, «Сало,

или 120 дней Содома», тематически посвященный

последним дням агонизирующего итальянского фашизма, так

называемого марионеточного государства Сало, тоже не снял

эту сложность и эти противоречия. Изображая фашистские

зверства в те дни, когда муссолиниевский режим был уже

обречен, Пазолини крайне осложнил свой фильм

ассоциациями с романами маркиза де Сада. Фильм изобилует жес-

1 «Unita», 1975, 3 nov.

2 Ibid., 23 nov.

315

токостями и натуралистически подробными изображениями

чудовищных извращений.

Каким был бы завтрашний путь Пазолини, сейчас

можно только гадать. Пройденный же им путь со всей

наглядностью показал, что неточность и сбивчивость в

политических и философских установках, отличавшие развитие

художника на всех этапах, необыкновенно осложнили

и затруднили те поиски правды, гармонии, ту критику

ненавистной ему системы буржуазных отношений, которой

художник отдавался со всей искренностью и страстью, во

всю силу своего большого таланта. Остро понимая

враждебность человеку строя, основанного на угнетении и

подавлении личности, отрицая буржуазную культуру, не

способную ничем обогатить человечество, Пазолини страстно

искал ответы на волнующие его вопросы, но так и не

нашел их, фатально углубляясь в лабиринты, из которых не

было выхода и которые он сам для себя построил.

Антониони, узнав о смерти Пазолини и выражая

глубокую скорбь по поводу утраты, понесенной итальянской

кинематографией, все же счел нужным подчеркнуть, что

смерть Пазолини «вписывается» в контекст творчества

режиссера. «Это высшая трагедия, предвиденная им и

исследованная в разных аспектах»,— писал Антониони.

Заявление Антониони носит парадоксальный

характер — вряд ли у него было основание так прямо говорить

о «предвиденное™» трагедии, которой оборвалась жизнь

Пазолини. Но Антониони верно отметил как стремление

своего коллеги исследовать жгучие и трагические

противоречия буржуазного бытия и сознания, так и мучительную

противоречивость и его личности и его творчества.

Творчество Пазолини со всей очевидностью показывает,

как важна для талантливого художника целостная

мировоззренческая позиция и как бывает затруднен его путь в

тех случаях, когда он скован философскими постулатами,

лишающими его возможности отчетливо видеть духовное

освобождение человечества на путях реальной борьбы за

освобождение — социальное и политическое.

Поиски, v

заблуждения,

открытия

Один итальянский критик сказал, что музой братьев

Тавиани является Клио, «муза истории»: «Их муза — это

современная социально-историческая реальность»1. И это

не парадокс. В творчестве этих режиссеров отразился

сложный этап в современной общественно-политической

жизни Запада с присущими ему иллюзиями и

разочарованиями, надеждами и противоречиями последнего

двадцатилетия.

Творчество Паоло и Витторио Тавиани, являясь

своеобразным сейсмографом западного общества, «болеет»

противоречиями современной истории, охватывает многие

вопросы, которые сегодня тревожат самые широкие круги

западной демократической общественности, интеллигенции

и студенчества. Это такие проблемы, как углубляющийся

общий кризис буржуазного общества, перспективы

развертывания революционного движения, место и роль левой

интеллигенции Запада в движении протеста, условия

объединения интеллигенции и широких слоев трудящихся в

единый революционный фронт. В то же время фильмы

братьев Тавиани сознательно рассчитаны на вполне

определенную аудиторию — они обращаются главным образом

к представителям левой и леворадикальной интеллигенции

Запада, студенчества и молодежи.

В западной критической литературе творчество братьев