В широком прокате

Мы были с ней одни в репетиционном зале. Прошло не больше двух часов с тех пор, как я застукала их вместе. Мы с подругой самостоятельно прогоняли сцену, и поначалу я старательно делала вид, что ни о чём таком не догадываюсь. Но, когда я в третий раз, задумавшись, затормозила со своей репликой, Питерс спросила, почему я такая растерянная. И тогда эта фраза невольно вылетела из меня.

Джен, ни капли не удивившись, съязвила:

– Это твоя подружка на нас настучала? Подглядывает за нами в камеру? Своей личной жизни нет, так хоть чужой пускай насладится. Ей понравилось?

Сразу я не поняла, что она имеет в виду Сандру, а когда до меня дошло, я грубо ответила:

– Смит здесь ни при чём. Я вас видела. Двери нужно запирать, когда планируете развлекаться.

– Почему ты со мной разговариваешь так, будто я переспала с твоим парнем?

Мне и вправду стоило сбавить обороты, поэтому, выдержав паузу и немного успокоившись, я заговорила более ровно, чем прежде:

– Джен, мы в плену уже много месяцев, и неизвестно, сколько ещё пробудем. Это сводит с ума. Но всё-таки надо соображать, что делаешь. К чему, по-твоему, всё это приведёт вас двоих? Зачем развязывать эти непонятные отношения? С ним всё понятно, но ты-то какого чёрта полезла в это? Будто ты не понимаешь, что, как только мы вернёмся обратно, вы оба осознаете свою ошибку. Между вами нет никаких чувств, а после этого не останется даже дружбы.

– Не могу понять, почему тебя это так волнует, – пробормотала Питерс.

– Потому что ты моя подруга.

– Вспомнила наконец-то? Поздно, доктор, я холодный.

Вызов, с которым она сказала это, снова меня взбесил. Не успела я и рта раскрыть, чтобы ответить, как Джен продолжила:

– Лиз, очнись, никто не верит в то, что мы вернёмся. Мир нас похоронил. Они сбросили венки в воду там, где нашли самолёт, на котором мы вроде как погибли. Нас нет! А теперь скажи мне, зачем похитителю нас отпускать? Чтобы мы привели агентов к нему и к его сообщникам? Он поиграется с нами и спрячет наши кости куда-нибудь, где их и через сто лет не найдут. Никто здесь не строит иллюзий. А если вдруг случится чудо, и всё-таки мы вернёмся, что нас там ждёт? Мы никогда не будем прежними. Понадобятся месяцы психотерапии, чтобы прийти в норму. А может, мы вообще не станем нормальными. Мы не войну пережили, но и то, через что мы прошли, немногие сумеют понять. Мы будем чужими для близких. Мы будем смотреть на остальных с презрением, потому что они не ценят то, что имеют. Мы будем озлоблены за то, что они посмели жить дальше, пока мы здесь задыхались.

Джен перевела дыхание и продолжила:

– Ты спрашиваешь, что мы творим? Я тебе отвечу. У меня больше нет жениха, и я нашла себе нового. А у Пола больше нет жены, и он завёл другую. Вот такое простое объяснение. Мы не выдержали этой дикой изоляции и стали развлекаться, ведь то, что ждёт нас впереди, пугает до безумия.

– Джен, не говори ерунды. Не двадцать лет прошло. И даже не два года. Мы все такие же, как и прежде. Ничего ни в нас, ни в том мире не поменялось.

– Ты посмотри хотя бы на себя, – завелась подруга. – Мы провели эти месяцы вместе, но всё равно стали чужими друг другу. Знаешь, что сболтнула мне спьяну Уилсон? Что ты классно целуешься. Уж не знаю, при каких обстоятельствах ей довелось в этом убедиться, но уверена, что за этой фразой кроется довольно занимательная история, которой почему-то со мной ты не поделилась. А раньше ты ничего не скрывала от меня. Боюсь представить, чего ещё ты мне не рассказывала.

Обвинения её были справедливыми, и я не знала, чем на них возразить.

– Здесь полно народу, – голос Питерс дрогнул так, будто она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. – Надо постараться, чтобы остаться наедине с собой хотя бы на несколько минут. Вот только я всё равно чувствую себя одинокой и брошенной, Грант. Всё, что тебя волнует, – это роль, и если бы мы не работали над одним фильмом, наверное, ты и вовсе со мной не разговаривала бы. Я хочу, чтобы ты знала: ты виновата в том, что я набросилась на Макбрайда. Ты, ты, и только ты. Если бы ты была такой, как раньше, ты не позволила бы подобному случиться.

– Что за идиотизм? У тебя нет своей головы на плечах?

Питерс отреагировала на мои вопросы ощутимой пощёчиной. Не знаю, что поразило меня больше: внезапность удара, жгучая боль от него или выражение враждебности на лице подруги.

– За что? – ошарашено выдавила я.

Вместо ответа она от души толкнула меня в плечо, будто вложила в пощёчину не все свои чувства. Этого я стерпеть не сумела и дала Джен сдачи, пихнув обеими руками, но, не рассчитав силы, сбила её с ног.

– Прости, – тут же испуганно промолвила я, но она взревела:

– Прости?! Ты думаешь одного «прости» достаточно?!

Не вставая с пола, она со всего размаха ударила ногой по моим ногам, и я, не удержав равновесия, рухнула рядом с ней. Не медля ни секунды, Питерс занесла руку для удара, и, если бы я не прикрылась предплечьем, он пришёлся бы мне по лицу.