В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту

Чтобы я могла взять своего сына на руки, не навредив ему, от медсестры требовались четкие и слаженные действия, которые она с блеском выполнила. Она развязала и закрепила торчащие из него многочисленные трубки и провода и объяснила мне, как полностью себя дезинфицировать. После всех этих манипуляций мне вручили самого легкого человечка на свете. Он был не тяжелее птицы, словно его кости были полыми, и казалось, что он в любой момент может взлететь.

Конечно же, она оказалась права – мне определенно пошло на пользу и принесло облегчение то, что я поднесла его к своей груди и ощутила его вес собственноручно. Он одновременно и окрылял нас, облегчая нашу ношу, и опускал ближе к земле, привязывая к ней и друг к другу.

«Привет, приятель, – прошептала я своему ребенку. – Мы тебя ждали». В тот самый момент я осознала нашу зависимость друг от друга

. Казалось, наша маленькая семья была объединена и переплетена благородным, невидимым стеблем. Я осознала, что мое тело больше не определяло внешние границы моего существования. Теперь частичка меня занимала участок пространства в этом мире, которое физически мной не являлось. Я знала, что мы теперь всегда будем рядом, благодаря гравитации, любви и другим невидимым силам.

Нам каким-то образом удалось избежать многочисленных по-настоящему ужасных событий, которым бывают подвержены дети в отделении интенсивной терапии новорожденных. Разрушительные кровоизлияния в мягкие ткани мозга, несовместимые с жизнью патологии сердца – все это по-настоящему душераздирающие, пугающие и навсегда меняющие жизнь ужасы. С нами ничего такого, к счастью, не случилось. Что с нами случилось, так это банальные, мимолетные переживания, которые происходили главным образом у нас в головах, подпитанные волнением и кажущейся нестабильностью столь крошечной формы жизни.

Так, например, мы узнали, что у недоношенных детей настолько слабо развиты дыхательные центры мозга, что они часто перестают дышать – у них наблюдается так называемое апноэ. Когда дыхание прекращается, их пульс начинает резко падать. Медсестры интенсивной терапии новорожденных быстро и эффективно реагируют на подобные ситуации, и ребенок зачастую нуждается лишь в легкой стимуляции, чтобы снова начать самостоятельно дышать. Они слегка толкают их, трут их, сдавливают им ступни, чтобы напомнить, что им нужно дышать. Иногда медсестры бормочут что-нибудь вроде: «Ты же не собираешься тут вырубиться, паренек, а?» Про себя я думала, что лучше бы им было не говорить подобные вещи, так как это усиливало наши страхи по поводу того, что может случиться что-нибудь серьезное. В большинстве случаев апноэ, конечно, не приносили никакого вреда, однако порой свидетельствовали об инфекции или чем-то похуже.

Когда его, наконец, сняли со вспомогательной искусственной вентиляции, оставив лишь миниатюрную кислородную канюлю, я сидела и смотрела, как много раз за час его дыхание обрывалось, а пульс падал. Каждый раз мне казалось, что он чуть не умер у меня на глазах. Умом я понимала, что это было не так, что это было распространенное и весьма ожидаемое явление, которое во многом отражало процесс окончательного формирования его организма. Мы знали все это главным образом благодаря тому, что нас об этом предупредили. Прелесть интенсивной терапии новорожденных в том, что у здешних пациентов довольно-таки ограниченный круг потенциальных проблем. Все они, по сути, являются недоношенными детьми. Хотя у каждого есть и свои индивидуальные особенности, а также различной тяжести заболевания, их проблемы гораздо более предсказуемы, чем в интенсивной терапии, где лежат взрослые. Это позволяет составлять довольно-таки точный прогноз. Наши врачи и медсестры могли сказать нам: «Из-за… мы переживаем, что может случиться А. Если случится А, то мы сделаем Б».

Все это порождало доверие, возможности которого я даже не допускала. Полностью прозрачные обсуждения, развернутые объяснения, непрерывное взаимодействие и полная откровенность создали вокруг нас защитный кокон. Я со спокойной душой оставляла его там на ночь и знала, что всецело могу доверить им заботу о нем, что они будут внимательны и своевременно среагируют на любую проблему, а затем непременно обо всем мне расскажут.