В стороне от туристских дорог

Когда тронулись дальше, я обратился к Винобе с просьбой продолжить нашу беседу. Он кивнул головой, и я пошел рядом. И вот что рассказал Виноба. Поисками решения земельной проблемы он занимается с тех пор, когда работал среди беженцев из районов, отошедших к Пакистану. Это было в первые месяцы после расчленения Индии англичанами в 1947 году. Особенно бедствовали «неприкасаемые», хотя они и не потеряли, как другие, своих земель в Пакистане: им нечего было терять. Винобе удалось договориться с правительством провинции Пенджаб о наделении их какими-то участками земли, и он объявил об этом на большом молитвенном собрании. Но вскоре правительство отказалось от своего обещания, заявив, что не хватает земли даже для тех, кто имел земельные владения в Пакистане. Можно представить настроение людей, когда у них отняли единственное, что они имели, — право надеяться!. Они хотели выступить против правительства, но Виноба удержал их, пообещав найти другой выход. На идею бхудан навело Винобу крестьянское восстание в Телингане.

Виноба говорил, а мне ничего не оставалось, как почтительно слушать; тем более что я имел уже возможность убедиться, как ему надоело отвечать на вопросы. Этого нельзя сказать об отношении Винобы к самой идее: она давно захватила его полностью, ею он жил и о ней мог говорить бесконечно.

После Телинганы следующий шаг в развитии движения бхудан был сделан в штате Уттар-Прадеш, где Винобе удалось собрать полмиллиона акров земли. Затем Виноба поставил своей задачей получить шестую часть обрабатываемых земель в Бихаре, чтобы наделить здесь всех безземельных. И что же? Дарителей оказалось даже больше, чем он предполагал. Это вдохновило Винобу начать в Ориссе движение грамдан — убеждать людей, что частной собственности на землю не должно быть и земли хватит на всех.

«Это не я выдумал: так говорили все великие мыслители прошлого. Ваш Толстой, — напомнил Виноба, — более шестидесяти лет назад проповедовал, что собственность на землю аморальна».

«Если в каждой деревне поймут, что надо жить одной семьей, и каждый ее житель будет думать о благе остальных, если все будут трудиться сообща, как пять пальцев на руке, воцарятся равенство и счастье. Такая деревня, а затем уезд, округ станут ячейками «сарводайа (государства всеобщего благосостояния)», — чувствовалось, что Виноба одержим этой идеей.

Здесь мне впервые удалось вставить вопрос: «Может быть, более быстрый путь — установить законом максимальные размеры земельного владения с распределением излишков земли среди безземельных?» Виноба ответил, что, когда он соберет хотя бы половину намеченного им количества земли, возможно, возникнет благоприятная атмосфера для соответствующего законодательства; по его мнению, предложение о «потолке» земельных владений не может помочь решению проблемы и начинать надо с революции в умах и сердцах людей, а не в социально-экономических отношениях.

Впереди показалась деревня Голахари — цель похода в этот день. Перед зеленой аркой по обеим сторонам-дороги выстроились мальчики и девочки, а дальше толпились крестьяне, которых успел собрать секретарь Винобы Вибаласвами, выезжавший вперед на джипе с громкоговорителем. Виноба произнес трехминутную речь о принципах грамдан и призвал крестьян быть застрельщиками движения. Собравшиеся ответили троекратным возгласом: «Сант Виноба — джи ки джай!» («Да здравствует святой Виноба!»)

В восемь часов участников похода ждал завтрак — рисовый плов с топленым маслом на банановых листьях вместо тарелок и по стакану молока, в двенадцать дня и в шесть часов вечера для них были приготовлены обед и ужин — и все за счет деревни.

Распорядок дня был обычным. В десять утра чтение «Бхагавадгиты» (или «Рамаяны»), Все собрались в комнате Винобы. Он читал, сидя на подушке за низеньким столиком, стоявшим перед его кроватью. На столике кроме нескольких книг — вырезанные из слоновой кости фигурки трех обезьянок: одна закрывает рот, другая — уши, третья — глаза (фигурки олицетворяют индусский идеал поведения женщины — нема, глуха и слепа). После обеда отдых. С трех часов Виноба беседовал с представителями деревни (очевидно, обсуждались вопросы участия крестьян в движении), а остальные занимались ручным прядением. В пять началось собрание жителей деревни, на котором Виноба обратился к крестьянам с речью. Она была очень похожа на произнесенную на конференции, но на этот раз Виноба сделал упор на то, как должен относиться каждый житель деревни к своим ближним. Затем один из крестьян заявил, что все односельчане решили участвовать в движении и передать свои земли Винобе. Но как это было сказано! В каждом слове так и звучало: «Труднее, чем сейчас, наверное, не будет».

После собрания Виноба работал над предисловием к книге «Гита правачан» («Комментарии к Гите»), которая готовилась к изданию. Ко мне подошел Шарма и от имени Винобы предложил походить с ним несколько месяцев и помочь ему в изучении русского языка. Пришлось с сожалением отказаться, так как истекал срок моей командировки.