В Суоми

Но теперь здесь нет и водопада. Реку перегородила плотина. Если смотреть на белое здание станции со стороны водохранилища, то оно не кажется ни высоким, ни грандиозным, глаз радует гармоническое сочетание трех врезанных друг в друга кубов с тонкими, длинными, многоэтажными полосками окон, которые кажутся темными и словно подчеркивают светлые тона стен. Но когда взойдешь на плотину, по гребню которой проложена дорога, и посмотришь вниз, туда, где клубится и пенится вода, прошедшая через турбины, сердце невольно замирает, и сразу веришь инженеру, что по высоте падения Пюхякоски — первая станция в стране.

По мощности она вторая — 120 тысяч киловатт…

Мы идем по длинному коридору.

Я записываю в блокнот цифры — сколько было вынуто грунта, сколько уложено бетона — и поражаюсь чистоте безлюдных залов. Гидростанция вступила в строй несколько лет назад. И тогда же весь коллектив строителей передвинулся целиком на следующую стройку. Она недалеко, километров двадцать пять вверх по течению Оулу, но живут строители на старом месте, в обжитых, уютных домах, уезжая на работу и возвращаясь с нее на автобусах.

Пюхякоски — самая большая станция каскада на реке Оулу. Всего на этой реке, берущей начало в огромном естественном водоеме озера Оулу, их семь… Это не случайно — режим реки Оулу с ее каменистым, порожистым руслом на редкость благоприятен для гидростроения. На протяжении ста семи километров пути к Ботническому заливу она падает на сто двадцать два метра. Сейчас здесь достраивается последняя, седьмая станция каскада.

На двух других реках, впадающих в озеро Оулу, тоже строится и частично уже построен каскад из одиннадцати гидростанций. Сооружается каскад станций также на реке Кеми, в Лапландии. Но строит их другое акционерное общество, и поэтому предупредительный инженер не может дать нам подробных сведений.

— Четыре миллиарда марок стоило строительство Пюхякоски, — говорит он. — Большая часть вложений была покрыта займом, полученным от Народного пенсионного фонда.

Лифт опускает нас вниз на глубину десяти этажей. Мы проходим по турбинному залу.

— Не зря говорится, что наше богатство — это лес и вода! Вода!

И я вижу, что восхищение инженера турбинами, силой запряженной человеком воды, неизмеримо больше, чем грусть из-за убыли лососей.

Далеко за пределами страны знамениты бурные водопады Нокиа и Валенкоски, пенистые пороги Кеми-йоки. Кто не слышал об Иматре, воспетой финскими и русскими поэтами?

Кипит, шумит. Она все та же,Ее не изменился дух!Гранитам, дремлющим на страже,Она ревет проклятья вслух…

Сейчас бы этих строк, посвященных Иматре, Валерий Брюсов не написал. Иматра уже не «все та же», она стала другой после того, как на Вуокси была воздвигнута гидроэлектростанция, — менее интересной для любителей живописных пейзажей, но более значимой для благосостояния страны. И только раз в году, в день летнего солнцестояния, в торжественный и радостный Иванов день, здесь подымаются щиты плотины, и усеявший лесистые берега Вуокси собравшийся со всех концов страны народ любуется клубящимся в пене потоком. А вечером по рекам плывут плоты с пылающими на них кострами, которые языками пламени перекликаются с кострами ивановой ночи, зажженными на лесистых берегах рек и озер.

В быстрых, порожистых реках, проложивших свой путь по гранитным ложам, в перепадах между бесчисленными озерами, лежащими на разных уровнях, таится огромная энергия, неистощимые запасы бездымного «белого угля».

Однако строительство гидростанций до войны здесь искусственно сдерживалось. Англия и Германия, основные покупатели продукции местной лесной и бумажно-целлюлозной промышленности, были заинтересованы в сбыте на финском рынке своего каменного угля.

Вместо того чтобы питать турбины неистощимой энергией «белого угля», Финляндия перед войной сжигала в топках электростанций два миллиона тонн дорогостоящего английского импортного каменного угля.

Лишь после войны правительство, в которое входили представители Демократического союза народа Финляндии, приняло и начало осуществлять план, по которому предстояло воздвигнуть двадцать новых гидроэлектростанций на реках Оулу, Кеми и других. В результате этих работ производство электроэнергии ныне утроилось, и зависимость от привозного английского или рурского угля постепенно сходит на нет.

— «Белый уголь» сейчас, — сказали мне, — уже служит источником девяносто пяти процентов электроэнергии, расходуемой нами.

Более того — электричество стало даже предметом вывоза. Вступила в строй гидростанция, которая энергию реки Патсо — тепло и свет — передает в Советский Союз, в соседнюю Мурманскую область.

* * *

Мы возвращались с Пюхякоски в Оулу. Река, теперь уже с левой руки, то подходила к дороге, то снова скрывалась за соснами, стволы которых от заходящего солнца светились оранжевым пламенем.

— Скажите, что это за Народный пенсионный фонд, который вкладывает такие огромные суммы на строительство гидростанций? — спросил я у Торви.