В тени экватора

Сидя под навесом, возле беззаботно потрескивавшего огня, в кругу уплетающих за обе щеки свежепрожаренное мясо коротышек, Кремнев обратил внимание, что куда-то подевался Баха.

– А где Баха? – поинтересовался переводчик у Апомбы, дуя на горячий кусок свинины, что заботливо преподнесла ему вся светившаяся счастьем Хама.

– А не знаю! – отмахнулся седобородый, стараясь разжевать попавшееся ему на зуб сухожилие.

– То есть как «не знаю»? – перестал есть лейтенант. – Он что, ушел?

– Нет, любимый, Баха со всеми кушает бородавочника. Ему просто не хватило места под навесом, – не переставая любоваться новым мужем, кротким голоском сообщила пигмейка.

– Хала, позови его сюда! – попросил Михаил.

– Ты звал меня, о хозяин? – склонился перед ним в глубоком поклоне через минуту маленький Баха, не смея поднять на Кремнева глаз. Он снял свою грязную футболку и мокрые кроссовки и теперь стоял перед переводчиком босой, в одних шортах.

– Это у лонгов принято называть «хозяин»? – презрительно поинтересовался советский офицер.

– Да, хозяин! Лонги требуют, чтоб пигмеи к ним обращались именно так, или еще «месье»!

– Баха, никакой я тебе не хозяин, а брат или товарищ! Ясно?

– Да, большой белый брат, – ответил карлик. – Не обижайся, но ты для нас большой брат. Мы так из уважения тебя между собой прозвали!

– Что ж, я не против! Пускай будет большой брат. Сейчас подойди, присядь рядом, есть серьезный разговор.

Баха с важным видом раздвинул столпившихся под навесом пигмеев и уселся около Кремнева на импровизированный стул из перевернутой кверху дном плетенной из тонких прутьев корзины. Его лицо выражало покорность и значимость одновременно.

– Тебе надлежит завтра рано уйти обратно к лонгам. Сколько тебе потребуется времени, чтобы достичь их поселка?

– Постараюсь за пять дней добраться.

– Отлично, мы дадим тебе в дорогу мяса на пять дней. Апомба, – переводчик покосился на сидевшего неподалеку седобородого пигмея, чутко прислушивавшегося к разговору, – выдайте ему провиант на пять дней!

Старый пигмей согласно кивнул.

– Расскажешь все, что тут узрел, Нгване, в том числе и про то, что меня пуля не берет. Ты раньше видел, как стреляет огнестрельное оружие?

– Конечно, – хмыкнул Баха, – и не раз! Я смотрел, как лонги воевали с агне, своими врагами. Было очень много крови и трупов.

– Отлично! Тогда не жалей красок! Обрисуй этому Нгва-не так, чтоб он навсегда потерял охоту соваться к пигмеям.

– Большой белый товарищ и брат, – скривился Баха, – Нгвана никогда не поверит мне. Он вообще никому не верит. Он привык доверять глазам.

– А ты постарайся!

– Я постараюсь, – без особого энтузиазма ответил пигмей. – Но не уверен в положительном результате.

– Честно сказать, – широко улыбнулся Кремнев, – я и не рассчитываю, что вождь лонгов поверит твоим рассказам о чудо-человеке, способном летать и которого при этом еще не берет ни пуля, ни нож. О, кстати, мы еще нож на мне не опробовали! – Лейтенант вытянул из ножен боевой нож и протянул его Бахе: – Ну-ка исправь мою оплошность! Ударь меня!

– Что ты! – отчаянно замахал руками пигмей. – Как можно!

– Из автомата можно было, а ножом что, слабо?

– Так мы еще тогда не были друзьями, – попытался вяло улыбнуться Баха.

– А сейчас, выходит, друзья? – вскинул удивленно брови Михаил.

– Да! Ты же сам сказал, что теперь ты для нас и брат.

– Логично! Но ударить ножом-то можешь?

– А давай я ударю? – неожиданно предложил Авал, все это время наблюдавший за переводчиком.

– На! Ударь! – спокойно протянул ему нож Кремнев.

Со всех сторон на Авала зашипели недовольные земляки, пытаясь отговорить его от не очень здравой затеи.

– А чего? – ухватил покрепче за рукоятку двумя ручонками боевой нож злобный Авал. – Он же сам просит! – и внезапно нанес рубящий удар по ноге переводчика.

«Вжик!» – тонко свистнула во влажном воздухе каленая сталь и, соприкоснувшись с мускулистым телом офицера, неожиданно для всех, мягко ушла в сторону. «Вжик! Вжик!» – рубанул наотмашь еще несколько раз Кремнева зловредный рубака, но всякий раз, долетев до мощного бедра Михаила, клинок менял траекторию, не причинив ни малейшего вреда хозяину боевого ножа.

– Ну что, бедняга, никак? – с наигранным сочувствием обратился Кремнев к тяжело дышавшему, явно растерявшемуся Авалу. – Мало, видать, мяса кушал? Силенок не хватает?

– Р-р-р! – свирепо зарычал, выпучив маслянистые глаза, карлик и с искаженным жуткой гримасой лицом попытался нанести колющий удар снизу развеселившемуся Михаилу точно в область пупка. В сотой доле миллиметра от живота лейтенанта, куда и был нацелен смертоносный удар, нож упрямо взмыл вверх и ушел вправо в сторону, увлекая за собой незадачливого пигмея. Под дружный хохот ликующей толпы урчащий Авал в соответствии с инерцией нелепо плюхнулся животом в середину лужи, что небольшим грязным озерком разлилась возле самого навеса, после вечернего дождя.