В тени экватора

– Ничего, сообщишь землякам, что Дженги настолько могуч, что повелевает и белыми. Это даже нам на руку будет!

– Но это неправда! – вытаращил глаза седобородый. – Дженги после сильно станет гневаться!

– Переговоры с Дженги я беру на себя!

– Но ты не бог!

– Считай, что я бог! – сурово произнес лейтенант и, отделившись на несколько сантиметров от земли, бесшумно перенесся на пару метров левее совершенно ошалевшего пигмея. Со стороны казалось, что Михаил мелкими шажками быстро перебежал в сторону. Но Апомба отлично видел, что белый человек именно ВОСПАРИЛ над землей. – Этого достаточно?

– О-о! А-а-а! – затянул старик, он снова впал в ступор.

– Эй, Апомба! Але! – Кремнев пощелкал пальцами перед самым носом пигмея. – Апомба, ты меня слышишь?

– Да-а-а! – еле выдавил из себя седобородый.

– Замечательно! Меня послал Дженги?

– Да-а-а! – измученным голосом согласился Апомба.

– Что «да»?

– Тебя послал Дженги помочь бала одолеть негров.

– Правильно! – растянул рот в улыбке лейтенант. – Теперь надо решить, что вот с тем типом делать? – Он кивнул на продолжающегося корчиться Баху.

– Его надо отпустить. Его нельзя убивать, – односложно ответил пигмей.

– Да его и в принципе никто убивать не собирался. Так, пуганул слегка, а он что-то увлекся. Смотрю, все трясется и трясется.

– Он боится тебя, считает, ты отрежешь ему мошонку.

– Почему именно мошонку? Ах да! Он же это мне такую кару непотребную самолично пообещал. Теперь думает, мерзавец, что я таким макаром с ним рассчитываться стану. Ха-ха-ха! А как у вас промеж собой плохих людей называют? Негодяев как дразнят?

– Не понял?

– У нас, например, нехороших соплеменников собакой кличут или там змеей, а у вас? Я его ящерицей обозвал, правильно поступил?

– Плохих людей у нас именуют длаб!

– Длаб, длаб? – Переводчик пощелкал ауофоном, предусмотрительно всунутым в ухо перед прогулкой. «Водяная крыса», – услужливо пискнул прибор. – Отличное название!

– Ты видел длабов?

– Нет, пока не довелось, но отлично представляю, что это за твари! Мордатые такие крысы, со слипшейся шерстью и торчащими впереди заостренной морды длинными противными зубами и гладким, смахивающим на тонкую гадюку хвостом.

– Похоже, – похвалил седобородый. – Это длаб.

– Эй, длаб, чего разлегся? – подошел переводчик к дергающемуся Бахе и склонился над его зареванным грязным лицом. – Долго еще тут из себя придурка изображать собираешься?

Карлик с силой вжался лопатками в грязь и, прижав руки к голове, затих, вытянувшись, как покойник. Частое поверхностное дыхание указывало, что он притворяется.

– Так, если ты сейчас не встанешь и не пойдешь за мной, я тебе точно мошонку отрежу! – громко произнес переводчик и в подтверждение слов обнажил боевой нож.

– Не надо! – в ужасе застонал Баха. – Прошу тебя, белый воин, прости глупого Баху! Не делай того, что задумал! Я тебе еще пригожусь!

– Вставай и пошли! – скривился Кремнев, убирая нож в ножны, покосившись на влажные шорты пигмея. – Да, и не вздумай бежать! Я за тобой не побегу! Вот он в два счета догонит! – Михаил грозно потряс «Калашниковым».

Пигмей ловко встал на ноги, вжав в плечи голову и не глядя по сторонам, послушно поплелся вслед за лейтенантом. Миновав высыпавших из хижин жителей, Кремнев привел пленника к своей хижине. Пропустил того вперед, а пока пигмей проходил вовнутрь, махнул рукой Апомбе.

– Значит, так, я пока с этим длабом по душам потолкую, а ты передай наш разговор остальным жителям деревни. Не весь, разумеется, а ту часть, что касается меня и Дженги. Для чего он меня послал к вам, понял? – Михаил заговорщицки подмигнул седобородому. – И распорядись насчет ужина, что-то кушать захотелось. Праздника не надо, пусть просто мяса пожарят.

– Почему ты называешь меня водяной крысой? – возмутился Баха. – Мне неприятно!

– Ты и есть крыса, может, не совсем водяная, но самая настоящая крыса! И не смей меня перебивать, когда я говорю!

– Простите, хозяин! – согнулся пополам карлик. – Это больше не повторится. Простите! – Он кинулся к переводчику и попытался поцеловать тому руку.

– Быстро же ты меняешь хозяев! – брезгливо отдернул кисть Михаил. – Только учти, я тебе не хозяин.

– Ладно, не убивай меня! У меня дети маленькие! – забормотал Баха, размазывая сопли на своей страшненькой мордашке.

– Не ной! И отойди от меня подальше, воняешь обмоченными штанишками! Сядь вон туда, возле входа, чтоб я хорошо тебя видел! И без фокусов мне! – Кремнев погрозил пигмею пистолетом. – Надеюсь, знаешь, что это?

– Знаю, это пистолет, – по-французски ответил Баха.

– О, да ты говоришь по-французски?

– Немного, лонги общаются с ними, а я им помогаю, пришлось выучить язык белых людей.

– А что, те белые, что ты встречал у лонгов, говорили по-французски?

– Там других просто не бывает. Нгване давно-давно даже учился в Бельгии на инженера, у него оттуда и связи.

– А ты знаешь, кто такой инженер?

– Нет, но так Нгвана рассказывал, а у меня великолепная память.