В тишине твоих шагов

—  Пока, — то ли с сожалением, то ли с улыбкой произ-

нес он прежде, чем в трубке раздались короткие гудки.

Переодевшись в короткие шортики и свободную футбол-

ку, я посмотрела на часы. Половина девятого. Достаточно

поздно для ребенка. Пора готовиться ко сну, собирать сумку

к школе, чтобы не делать этого утром, второпях. Но за

окном было светло, а мне ужасно не хотелось, чтобы пле-

мянница отправлялась в квартиру, где маячит вульгарная

курящая мамаша, любительница красивой жизни, женщина

без ответственности и обязательств.

Ксюша свернулась на диване в комочек, накрылась пле-

дом и смотрела на меня глазами обреченного. Ей тоже не

хотелось возвращаться домой.

Нам обеим не хватало Арсения.

Ксюше не хватало его смеха и даже его обычного брюз-

жания, его грозных наставлений и их милых вечерних про-

гулок за мороженым. А как он забавно носился с утра по

квартире в трусах, со щеткой во рту и поторапливал её, сто-

ящую наготове, с сумкой в коридоре и засыпающую от ожи-

дания, навалившуюся на косяк.

А мне просто не хватало его больших рук, которые мол-

чаливо обнимали бы мои плечи в дни невзгод. Ему всегда

казалось, что если уж мужчина открывает рот, то исключи-

тельно для того, чтобы выдать что-то умное и достойное.

Поэтому, не сумев подобрать подходящих слов поддержки,

он обычно хлопал меня по спине и притягивал к себе для

утешительного объятья. И мы молчали. Подолгу.

186

И в этом молчании не было натянутости и вымученно-

сти. Оно было легким и непринужденным. Сопереживаю-

щее, целительное молчание.

Он не был эмоциональным импотентом, как я. Сеня не

дурак и при необходимости мог подобрать нужные слова.

Просто брат знал меня. Досконально. Он изучил меня доста-

точно, чтобы знать, каким образом оказать мне поддержку.

— Здоровяк, — говорил он после долгого молчания, —

это всё такие мелочи. Такие мелочи.

И я никогда не верила ему, но это, бесспорно, действова-

ло успокаивающе. Как мантра. Ты повторяешь, повторяешь

и сам начинаешь верить. Так почему же нужно было увидеть

его обмотанное бинтами тело, чтобы осознать истинность

его слов? Всё в конечном итоге стало мелочью пред разры-

вающимся на куски сердцем, лицезрящим его безвольные

руки-плети. И я не стала бы переживать из-за ничтожных

поводов, не стала бы обременять своими душевными поры-

вами, лишь бы он только жил, дышал и говорил со мной.

Мой Сеня. Оберегавший меня с пеленок от любых опас-

ностей, пытавшийся сделать каждый мой шаг менее болез-

ненным. Мой рыцарь. И мой свет.

Я села на диван и нежно погладила Ксюшу по бархат-

ным русым волосам, торчащим из-под капюшона. Она ше-

вельнулась.

Её глаза заблестели от слез: передалось моё настроение.

Дотянувшись до своих наушников, я расправила спутанные

провода и, устроившись удобнее рядом с племянницей,

вставила их в уши. Подключить их к плееру не было сил и не

было нужды. Это не было любопытством, скорее желанием

постичь природу другого человека.

Откинув голову, я слушала.

Слушала тишину. Красивую, как зеркальная водная

гладь во время полного штиля. Безграничную, всеобъемлю-

щую и подчас неизбежную. Прошло несколько минут. Я по-

знавала безмятежность, приводящую блуждавшее сознание

в состояние умиротворения, отбрасывающую ненужные по-

мыслы. Мои веки сомкнулись.

Прислушиваясь к окружавшему меня пространству,

я ощутила тонкие вибрации, словно тишина говорила со

187

мной на языке незримой энергии. Мне хотелось нырнуть

в неё с головой, чтобы прочувствовать, что ощущают люди

по ту сторону стеклянной стены.

Любые звуки: громкие, едва уловимые и даже малейшие

шорохи — перестали для меня существовать. Фокус внима-

ния начал смещаться: погружаясь будто бы в пропасть,

я начала слышать звуки внутри своего тела. Почувствовала,

как сокращается сердце, как проходит воздух сквозь легкие,

как пульсирует кровь в венах. После четкого осознания этих

процессов все шумы стали затихать, сознание успокоилось

и прояснилось.

Я совершила шаг внутрь самой себя. И это было сродни

познанию Вселенной, так же, как и вещей, образовывающих

ее основу, состоящую из Безмолвия. Всё исходило из неё и к

ней же возвращалось. Ощущения стали яснее, изменился

внешний вид всего физического мира вокруг. Всё стало про-

ще и естественнее, отступали суета и проблемы, ничто боль-

ше не могло побеспокоить мой разум.

Через минуту я уже раскачивалась на волнах в безбрежном

океане мыслей и образов, легко удерживаясь на поверхности,

преодолевая сопротивление ума, привыкшего к шуму. И в этой

тишине не было пустоты. Она была полна безграничных воз-

можностей, несла с собой гармонию и целостность.

В этом беззвучии открывались скрытые ресурсы созна-

ния, заполняющие собой всё пространство. Тишина откры-

вала истину о том, как прекрасен этот Мир, дающий нам

возможность жить, развиваться, переживать целый диапа-

зон чувств и эмоций, соприкасаясь с другими существами

на планете.

И он здесь, и сейчас, и повсюду. И мы рождены для того,

чтобы использовать каждый свой день для благих устремле-

ний. Мы здесь, и мы должны радоваться от одной только

мысли об этом, обязаны ценить каждый прожитый день.

Мы здесь, и это уже счастье.

18