В тишине твоих шагов

ют на месте преступления, — предположила я. — Если это

была пилка, и притом хорошая, новая, то на краях раны ре-

ально найти остатки абразива. Просмотри внимательно от-

чет, посоветуйся с экспертом, который проводил вскрытие.

Я в тонкостях вашего дела не разбираюсь.

— В ванной горел свет, — напомнил майор, вставая

с кровати. — На раковине были обнаружены следы крови.

Убийца отмывал орудие убийства, это мы уже знаем. Но

тогда должно быть еще кое-что.

Он бросился в ванную и принялся изучать взглядом об-

становку. Мне ничего не оставалось, как остаться в дверях

259

и размышлять. Мать Яковлевой, сжав лицо в комочек, на-

блюдала за нами, подпирая косяк.

Я убиваю Машу Яковлеву. Остервенело, всаживая пилку

в ее тело. Удар за ударом, пока она не перестала дергаться и не

затихла на грязном полу. Ужас в ее глазах превратился в лед.

Мои руки в крови. Я чувствую ее привкус на своих исцарапан-

ных руках. Меня бьет мелкая дрожь. Что я натворил?

Или нет, не так.

Наконец-то ты мертва, тварь.

По полу растекается красное пятно.

Я вижу свое отражение в зеркале с орудием убийства

в руках. Меня охватывает паника. В таком виде нельзя вы-

ходить из подъезда. Я бегу в ванную. Отмываю руки, лицо,

проверяю, нет ли пятен на одежде. Выключаю воду и слышу

чей-то голос. Шаги. Прятаться бессмысленно. Я открываю

дверь и выхожу. Незнакомец наклонился над телом жертвы.

Я беру первое, что попадается под руку.

Первое. Что. Попадается. Под руку.

Я огляделась в поисках чего-то достаточно тяжелого

в коридоре. Прямо по правую руку от меня стояла странная

штуковина, похожая на напольный светильник. Железный

диск в основании, узкая трубка и три абажурчика, закре-

пленных на разном уровне. Я осторожно подняла это

устройство. Килограмм шесть или семь точно. Похоже,

и основание из бетона. Ухватившись двумя руками, я под-

няла светильник и замахнулась.

Да. Похоже, именно этой штукой Сеня получил по голове.

—  Что ты делаешь, а ну поставь! — взревел Донских, за-

став меня за следственным экспериментом.

— Не думаю, что там есть отпечатки, — предположила

я, возвращая светильник на место, — всё-таки эта тварь по-

заботилась о том, чтобы не спеша собрать свои вещички

и все тут протереть.

— Что это за штуковина? — спросил Сергей, присев

и разглядывая лампочки.

— Думаю, что какой-нибудь квартсхульт хлэнген бруп-

барп бра,  — ответила я, отойдя на шаг назад. — У шведов дру-

гих названий не бывает. Это «Икея», посмотри на наклейку.

—  Надо отдать на экспертизу, возможно, они найдут на

основании кровь твоего брата.

260

—  Будем надеяться, — вздохнула я.

Донских достал телефон, набрал номер и велел своим

подчиненным приехать в квартиру убитой.

— Тебе пора идти, Саша. — Он встал и улыбнулся мне

одной из своих фирменных очаровательных улыбок. — Да-

же не знаю, как отпустить тебя одну. Не делай больше глу-

постей, хорошо?

— Не переживай за меня, я большая девочка. — Я по-

правила сумку на плече и открыла дверь. — Спасибо за по-

мощь.

—  Не думал, что скажу это, но тебе спасибо, — вздохнул

Сергей и, покачав головой, добродушно улыбнулся. —

Оставь мне адрес Тимофеева. Я съезжу, заберу записку.

— Островского, 12, — нехотя сообщила я, выйдя

в подъезд.

От взгляда на квартиру Пилькевича меня передернуло.

Дверь в темноте зияла черной дырой.

— Премного благодарен, — бросил Донских на проща-

ние, когда я спускалась по лесенкам.

Я кивнула.

Мне было страшно даже представить, как пройдет их

разговор, но я по привычке отдавала свою судьбу на волю

случая.

—  Саша, привет, ты где? — послышался в трубке встре-

воженный голос Артёма.

—  Иду домой, — ответила я, расталкивая людей на оста-

новке.

—  У вас что-то случилось?

—  Почему ты спрашиваешь? — у меня пересохло в горле.

Быстрым шагом я перебежала через дорогу в неполо-

женном месте и перепрыгнула с газона на пешеходную до-

рожку.

—  Это Лёха.  — Артем говорил быстро, глотая слова. —

Я не понял, что с ним происходит. Вроде днем всё было

нормально, вы уехали, а теперь это.

— А что там? Что с ним? — я остановилась на мгно-

вение.

—  Да он разнес полквартиры!  — воскликнул парнишка.

—  В смысле?

261

— Он не отвечал на мои звонки, я приехал к нему до-

мой. — Артем прокашлялся и продолжил. — Ждал, пока он

среагирует на звонок в дверь, всё бесполезно. Открыл своим

ключом. Это тело лежит на диване, с сигаретой во рту и игра-

ет на гитаре.

—  На гитаре? — выдохнула я и спешно продолжила дви-

жение.

На улице начинало смеркаться. Толпы прохожих не-

спешно прогуливались, стекаясь к реке.

—  Да. Он посоветовал мне заткнуться, потому что и так

ни хрена не понимает половины того, что я говорю, и закрыл

глаза. Он теперь всегда так делает, когда не желает слушать.

—  Где он сейчас?

— Я попытался поговорить с ним, но этот псих не слу-

шал меня. — Артем захлебывался от волнения. — Он разбил

гитару об стол. Чуть башку мне не проломил! Сказал, что от

нее никакого толка, и ушел.

Я представила состояние Тимофеева.

Мне вновь стало очень стыдно.

Вообразите, вы с утра включаете воду в ванной. Слыши-

те ее журчание. Берете бумажное полотенце. Ваши уши ре-

агируют на привычный звук сминаемой бумаги. И так каж-

дое движение. Оно сопровождается звуком.