В.В. Тетрадь с рисунками на полях

Путники пришпорили своих пони и направились к горным отрогам, начинавшимся в паре верст от дороги. Индейские пони, несмотря на невеликий рост и сомнительную масть, трусили весьма бодро, так что очень скоро путники начали подниматься в горы. На горизонте перед ними сияли снеговыми шапками далекие вершины, по обе стороны от тропы шли древовидные можжевельники и разного вида сосны.

Тропинка, по которой ехали беглецы, сначала была пологой и достаточно широкой, но чем дальше они двигались, тем все более узкой и крутой она становилась. Тем не менее, их индейские пони как ни в чем не бывало стучали копытами по каменистой почве и бодро карабкались вверх.

Здесь, на юге Америки, Скалистые горы были сложены из песчаников, известняков и глинистых сланцев, в них содержалось большое количество железа, которое, окисляясь, придавало горам рыжеватый оттенок. При одном взгляде на это торжество рыжего в горле почему-то делалось сухо и хотелось пить.

Кроме всего прочего, здешние скалы имели причудливую форму, там и сям в них возникали огромные кольца-туннели, которые тысячелетиями создавала природа. Под лучами солнца все это принимало какой-то пустынный и величественный вид, словно при начале времен, что приводило в совершеннейший восторг Верещагина, который больше всего жалел сейчас, что нет с ним его красок и холстов, а только блокнот и карандаши.

– Вы наверняка сможете написать здешние горы по памяти, – сказал Загорский, – у вас, как у художника, должна быть прекрасная зрительная память.

– Она у меня, безусловно, есть, – несколько мрачновато отвечал Верещагин, – однако картины лучше всего писать с натуры.

– Очень скоро инженеры усовершенствуют фотографию и тогда не нужны будут никакие картины, – заметил Ганцзалин. – За пару секунд можно будет сфотографировать любой пейзаж, художники станут не нужны и смогут заняться чем-нибудь полезным.

Верещагин смерил китайца хмурым взглядом: очень хотелось бы надеяться, что помощник его высокоблагородия господина Загорского шутит.

– Я бы на вашем месте не слишком на это рассчитывал, – беспечно отвечало его высокоблагородие.

Несколько задетый Верещагин слегка придержал своего пони и ехал теперь в самом конце их маленькой процессии, молча поглядывая по сторонам. Солнце между тем явственно клонилось к закату, на горы опускался холодный туман. Горы тонули в этом тумане, как сказочные великаны, он плыл над головами, словно они стояли на дне океана.

Наконец Верещагин не выдержал, попросил своих товарищей остановиться ненадолго, достал из саквояжа карандаши и блокнот и стал быстро делать наброски.

– Неплохо бы найти какую-нибудь пещеру, – заметил Нестор Васильевич. – В горах ночью довольно холодно, а под ветром – еще холоднее, нас не спасут даже наши индейские одеяла.

– Надо было раньше искать, – пробурчал Ганцзалин, – в тумане почти ничего не видно, а сядет солнце, так мы вообще окажемся в полной темноте.

– Ищущий да обрящет, – бодро отвечал коллежский советник. – В этой части Скалистых гор пещер много, и некоторые из них – достаточно крупные, чтобы принять в себя целый полк, а не только нашу скромную компанию. К тому же индейская карта ясно указывает, что мы находимся на месте стоянки.

Однако стоянкой оказалась вовсе не пещера – это была ветхая хижина, поставленная то ли индейцами, то ли какими-то местными охотниками. Ганцзалин спешился первым и немедленно забежал внутрь. Загорский и Верещагин ждали рядом, не слезая со своих пони.

Спустя минуту китаец показался из хижины. Вид у него был очень довольный.

– Заселяемся, – сказал он, – отличный дом. Сухо, ветра нет, да к тому же двери можно припереть изнутри, так что ни один зверь не войдет.

Загорский спешился и сурово осведомился, с каких это пор Ганцзалин идет впереди господина. Разве пословица «Поперек батьки в пекло не лезь» ничего ему не говорит?

– Во-первых, вы не мой батька, – находчиво отвечал помощник. – Во-вторых, это для вашей же безопасности. В доме мог притаиться бешеный волк. Он мог бы вас укусить, а иметь дело с взбесившимся хозяином мне совсем не улыбается.

– А если бы бешеный волк укусил тебя? – поинтересовался Загорский, привязывая своего пони к ближайшему дереву. – Полагаешь, мне было бы приятно иметь дело с бешеным помощником?

– У меня такой характер, – отвечал китаец, – что даже если меня покусает стая бешеных волков, никто этого не заметит.

– Справедливо, – согласился Загорский.

Они растопили снег, напоили и накормили пони и мулов, затем на скорую руку перекусили сами и отправились обживать хижину.

Хижина действительно была достаточно просторной и защищенной от ветра. На земляном полу можно было развести костер, дым от него здесь очень хорошо вытягивался через щели в крыше, так что ночь они провели если не с комфортом, то вполне терпимо, и наутро двинулись дальше.