В заповедной глуши

— Ты знаешь, что играл, мальчик? — вместо ответа тихо спросила женщина.

— Конечно, — пожал плечами Валька. — Сюита Эдварда Грига[20] "Пер Гюнт". "В пещере горного короля"… Ой. Извините. Я Валька… в смысле — Валентин Ельжевский.

— Племянник Михала Святославича? — мягко улыбнулась женщина. — Я о тебе слышала… Подожди, — она лёгкой походкой подошла к роялю, не садясь, наиграла мелодию. — А это что?

— Лист[21], 11-й этюд для фортепьяно, — улыбнулся Валька. Женщина ему понравилась.

— А это? — она присела и снова полились звуки.

— Четвёртое скерцо Шопена[22], — Валька принял игру с удовольствием.

— А вот? — женщина склонила голову на плечо, наигрывая мелодию.

— Feldeinsamkeit, — сказал по-немецки Валька. И перевёл: — "Одиночество в поле" Брамса[23].

— А это? — женщина, глядя на него удивлённо, бросила пальцы на клавиши.

— "Остров мёртвых" Рахманинова[24], — ответил Валька тут же.

— Ну а вот? — женщина явно увлеклась тоже.

— Соната N50, Гайдн[25]. Allegroconbrio…Только ваш инструмент расстроен. Ему не место в школе.

— Он остался после войны, — в глазах женщины на миг промелькнуло что-то, похожее на неприязнь. — Немцы привезли откуда-то из Польши, да так и бросили… А я — Ядвига Яковлевна Пальницкая, учитель музыки… и директор этой школы.

— Ой… — Валька машинально подтянулся. — Я не знал. Извините. Я ищу Витьку… — зачем-то соврал он, — это мой брат. Двоюродный. Он вроде бы сюда пошёл.

— Значит — придёт, — сказала женщина и оперлась локтем на крышку рояля, с интересом разглядывая мальчишку. — Довольно странно. Ты так хорошо знаешь классическую музыку, это нехарактерно для ребят твоего возраста…

— Ну… — Валька повёл плечом. — Просто мне она всегда нравилась, вот и всё.

— Ты вот знаешь Грига… — Ядвига Яковлевна кивнула, словно в ответ на какие-то свои мысли. А ты не знаешь другого Грига? Не Эдварда?

— По-моему, не было другого, — неуверенно ответил Валька.

— Был, — женщина вздохнула. — Нурдаль Григ, норвежский писатель и поэт. Во время войны он был лётчиком и погиб в бою над Германией… В одном из своих стихотворений Нурдаль Григ предупреждал людей будущего, что обязательно найдутся те, кто

землю очистят от мёртвых,Ею снова начнут торговать,Всё низкое вызовут к жизниИ объявят "высоким" опять,Забудут старые клятвы,Могилы бойцов осквернят… —

женщина задумалась и продолжала, глядя в окно: — Но он добавлял:

…вы, молодые, живые,Стойте на страже мира —Того, о котором мечталиМы по соседству со смертью…

Валька слушал, задумавшись. Не то чтобы его очень задели стихи неизвестного ему Грига (был, оказывается, ещё один, надо же…), но что-то такое в них всё-таки звучало. Что-то, требовавшее обдумывания. Серьёзного.