В заповедной глуши

Не успел он углубиться в мороженое, как с улицы раздались смех, многоголосье, и внутрь ввалились человек десять мальчишек и девчонок лет по 12–15. Все они были в некоей форме — лёгких куртках ковыльного цвета (Вальке они напомнили опять-таки Киплинга и форму англичан где-нибудь в Африке) с нашивками, красных галстуках, мешковатых штанах и пыльных кроссовках. Кое-у-кого на головах были тоже ковыльные береты, но у большинства головные уборы оказались заткнутыми под погончики. На тех, что оказались на головах, Валька различил эмблему — простенькую и лаконичную. Алый пятиугольный щит окантовывала широкая зелёная полоса. В центре щита над золотым девизом: "Будь готов!" сияла золотом такая же свастика, как на лобовом стекле джипа дяди Михала.

Вся эта компания рассосалась за столы, притихла на миг, потом начала грохать в такт кулаками по столам и скандировать:

— Жрать! Жрать! Жрать!

Валька так и не смог понять, было ли это тут обычным поведением клиентов — тем более, что скандирование перемежалось хохотом и призывами к тишине. Потому что в кафе вошли, о чём-то оживлённо беседуя, симпатичная девчонка и…

… и Витька.

* * *

— Ну и что ты темнил-то?

Мальчишки сидели на перилах моста там, где дорога соскакивала с него и шла в сторону Вилейки, а узкая тропинка, отпочковываясь от дороги, уводила в лес. Витька вздохнул. Посмотрел на воду Нарочи, медленно текущую внизу. Сплюнул. И признался, глядя на Вальку прямо и честно:

— Я боялся, что ты отбивать станешь. Она ведь кра… — он перевёл дыхание, — красивая. Или что ты ей сам понравишься больше меня… А я не хочу. Я хочу и с тобой дружить, и с Алькой… дружить.

Сейчас он был, пожалуй, смешон. Но Валька не спешил смеяться. Он вспомнил эту Альку — как она махала им рукой на околице. И честно спросил себя: а?.. И так же честно ответил: красивая и необычная. Они тут все необычные (за час знакомства Валька в этом убедился), но она — особенно. И всё-таки…

— Нет, Вить, ты не бойся, — медленно сказал он. — Я не стану отбивать. И не понравлюсь я ей. Она на тебя смотрит, а на меня, по-моему, как на твой придаток. Так что не колыхайся. Просто не темни больше, если можно. А то я думал-думал…

— Ладно, — Витька обхватил Вальку за шею и ткнулся лбом в его лоб. — Не буду темнить. Честно, — шепнул он.

— Пусти, — засмеялся Валька.

— Э, пацаны!

Мальчишки обернулись. Рядом с ними притормозила машина — серебристый "лексус". Молодой загорелый мужчина в широко расстегнутой рубашке высовывался из опущенного окна. Он смущённо улыбался: