В заповедной глуши

— Если можете работать и рассказывать — то рассказывайте, — предложил Михал Святославич.

Перебивая друг друга воспоминаниями, мальчишки заговорили, то и дело удивлённо косясь один на другого. Наконец Витька изумлённо спросил:

— А… разве так бывает? Сперва разные сны… а потом одинаковый… и опять разные?

— Это не сны, — Михал Святославич преспокойно сорвал былинку, сунул её в зубы, задумчиво посмотрел на мальчишек. — Это видения. Видения из прошлого, с самого

начала.

— В смысле, что это всё было? — уточнил Витька немного недоверчиво. Лесник кивнул. Валька оперся на лопату и поднял голову:

— Остров Туле… — задумчиво сказал он. — UltimaTule. Я читал, но думал, что это выдумка гитлеровцев… Остров на месте Ледовитого океана, родина арийцев.

— В бой, арья, — повторил Витька. — Как наяву… Так здорово…

— Здорово? — спросил молчавший лесник. Витька замялся:

— Ну… было страшно… но всё равно здорово — как будто… — он потёр грязной рукой лоб. — Нет, не знаю, как сказать.

— А что до выдумок гитлеровцев, — сказал Михал Святославич, понимающе глядя на мальчишку, — то, Валентин, как это ни печально, но большинство из них — от реактивного двигателя и самолёта-"бесхвостки" до черепно-лицевых параметров и острова Туле — совсем не выдумки. И вы просто видели тех, кем были раньше.

— А вы? — спросил Валька. Михал Святославич не ответил, но сказал:

— А вот с медальоном вы обращаться не умеете и вполне могли погибнуть — здесь и сейчас. Да и взяли его без спросу. Так что не обижайтесь на наказание.

— Это я, — сказал Витька. — Я уговорил взять, Валька не хотел. Я его это. Шантажировал.

— Копайте, шантажисты, — Михал Святославич легко поднялся. — Я сейчас…

— Куда это он? — поинтересовался Витька, глядя на друга. Валька пожал плечами и предложил:

— Давай копать дальше… Чувствую я, завтра будет жуткая пытка под названием "утренний подъём".

— Выживем, — оптимистично сказал Витька и добавил: — Ты прости, что я тебя тоже подставил.

— Оно того стоило, — туманно ответил Валька. И загадочно улыбнулся.

Михал Святославич вернулся с гитарой. Валька мысленно поморщился — он сам умел играть очень неплохо и терпеть не мог "трёх аккордов", которыми обожали подыгрывать себе ветераны многочисленных войн России, да и сами песни ему чаще всего казались примитивными и недостойными того, о чём в них пелось. Но, как выяснилось, лесник играл хорошо — усевшись на прежнее место, он подобрал аккорды и неожиданно выдал:

— Римляне империи времени упадка

Ели, что придётся, напивались гадко

И с похмелья каждый на рассол был падок -