В – значит виктория

Признаюсь, я опасалась, что воду для купания нужно таскать из реки: из такой ванны выйдешь чуточку более грязной, чем была до начала процедуры. Но нет, в этом доме все-таки имелся водопровод, и пусть ведра Дальберу пришлось таскать из подвала, а вода была чуточку ржавой, но все-таки довольно чистой. В Джамане такую сочли бы даром богов, поэтому я не стала привередничать и, выгнав жениха за дверь, со вздохом облегчения улеглась в теплую воду. Чтобы сделать ее погорячее, увы, не хватило угля…

Однако я не привередлива, поэтому всего лишь час спустя освободила ванную комнату для Дальбера, настоятельно посоветовав ему вымыться как следует, если он желает испытать свои силы в альковном сражении. И побриться как следует — я как-то упоминала, что у меня очень нежная кожа, мужская щетина оставляет неприятное раздражение. В этом узилище, не имея под рукой привычных снадобий для облегчения этого состояния, я не желала рисковать.

По-моему, он отчетливо скрипнул зубами, но все-таки отправился мыться. Надеюсь, не в той же воде, что я сама…

— Ты забыла приказать ему одеться в чистое, — сказала Венедин, раскрашивая мне лицо.

— А смысл? Всё равно раздеваться придется.

— В самом деле… Погляди, так хорошо?

Я посмотрела в зеркало и невольно вздрогнула: Венедин сделала из меня аман-куюль, страшную женщину, которая бродит по ночам вокруг селений и хватает мужчин, которые зачем-то шатаются вдали от семейного очага или, хуже того, бегают к любовницам. Она очень красива по джаманским меркам, нарядно одета и богато украшена, только под ярко накрашенными губами скрываются звериные зубы, которыми она отгрызает несчастному мужское естество, чтобы впредь не предавался блуду.

— Надеюсь, Дальбер не знает джаманского фольклора, — только и сказала я, подумала, протянула руку за тушью и нарисовала себе на верхних веках глаза: у аман-куюль два зрения — одним она видит человека как он есть, другим — его прегрешения.

— Теперь узнает, — пообещала Венедин и критически осмотрела меня. — По-моему, замечательно!

Еще бы… Выбеленное лицо с кровавыми губами и черно-красными узорами на лбу и щеках, замысловато повязанный златотканый платок на голове, узорчатое платье… вернее, полупрозрачная хламида, в которую я задрапировалась, масса побрякушек…

— Ты что, Адиту ограбила? — спросила я подругу.

— Не ограбила, а попросила ее одолжить золотой запас, — улыбнулась Венедин. — И не весь, а так, горсточку.

«Горсточка» оттягивала мне уши, шею и запястья, но я решила, что можно и потерпеть ради такого дела.

— А вот и он, — шепнула Венедин и встала, сложив руки под передником.

— Нэсс Ирритор? — Дальбер даже постучал, прежде чем войти. — Разрешите?

— Конечно, — улыбнулась я, и он попятился. — Что это с вами?

— А… ну… — он попытался жестами описать эмоции. Думаю, когда в полумраке ты натыкаешься на такую… хм… физиономию, впечатление должно быть достаточно сильным. — Вы выглядите… необычно.

— Я этого и добивалась, — сказала я и закинула ногу на ногу, позволив тонкой ткани сползти с моего колена и обнажить бедро. — Ну что же вы стоите в дверях, словно не вы хозяин в этом доме? Раздевайтесь!

— Что?!

— Вы же не намерены ложиться в постель в пиджаке и ботинках?

— Но… но не при ней же! — прошептал Дальбер, косясь на Венедин. Та невероятным усилием воли сохраняла невозмутимое выражение лица. — Как так можно!

— О, дорогой мой… — я потянулась, и мое одеяние сползло с плеча. — Там, где я выросла, старшие женщины непременно присутствуют у ложа новобрачных, чтобы подсказать, буде что-либо пойдет не так, успокоить, помочь, наконец. Поэтому не стесняйтесь, прошу вас.

Венедин показала мне кулак из-под передника. Будто я виновата в том, что она загримировалась под старую деву!

Дальбер снял пиджак и разулся, однако за брючный ремень держался, как утопающий за спасательный круг.

— Может, это не так уж необходимо? — выговорил он.

— Я не понимаю, вы хотите на мне жениться или нет? — нахмурилась я. — Если нет, то прекрасно, мы с Диной собираемся и отбываем, как только вы найдете нам такси, а прежде того собственноручно напишете отказ от претензий по отношению к моей особе. Но…

— Нет, нет, что вы! — Дальбер расстегнул ремень, и брюки упали.

Венедин издала трудно распознаваемый звук, да и я с трудом подавила смех: мой похититель носил кальсоны со штрипками, не иначе, по заветам предков. Я понимаю, что это тепло и, наверно, удобно, но ведь совершенно не модно!

— Ну что же вы стоите? — прошептала я и еще сильнее оголила плечо. Он сделал пару шагов вперед, едва не споткнувшись. Спасибо, догадался разуться и избавиться от штанов. — Присядьте рядом, Дальбер. Обнимите меня со всей страстью. Покажите, на что вы способны!

— Он не тянет на племенного жеребца, нэсс, — не удержалась Венедин.