Валерий Гаврилин

Были и многочисленные картины, в частности два портрета Гаврилина — офорт и литография, которая потом стала обложкой первого издания «Перезвонов», — и книги с иллюстрациями Юрия Ивановича. Среди них — Новый Завет с дарственной надписью: «Господи, благослови Валерию с… (тем, что ищу… и не имею). Грешный Георгий на молитвенную память. 77 осень. Ю. Селиверстов». Композитор, в свою очередь, дарил художнику свои изданные сочинения.

Эта дружба была, вероятно, одной из самых настоящих, крепких в жизни Гаврилина. Она прервалась только после трагического происшествия, унесшего жизнь Селиверстова. Гаврилин долго не мог прийти в себя: всё случившееся повлияло не только на его душевное состояние, но и на здоровье сердца. Это произошло в самом начале жутких наших 1990-х: пережить страшное десятилетие не суждено было ни Селиверстову, ни Свиридову, ни Гаврилину. Но об этом позже.

А в конце 1960-х и в 1970-е и страна, и ценности оставались ещё прежними. Были тогда и силы, и время, и относительное здоровье. В судьбе Гаврилина намечались некоторые, быть может, не слишком крутые, но довольно значимые повороты…

Очерк 13

ПУТЕШЕСТВИЯ, ЗАМЫСЛЫ,

ЖИЗНЕННЫЕ ТРУДНОСТИ…

Валерий Гаврилин всегда интересовался зарубежной музыкальной культурой и прекрасно знал её, а вот за границей быт лишь раз. Случилось это в 1968 году, когда в составе делегации Союза композиторов СССР он отправился на Венгерский международный фестиваль молодых композиторов в город Эгер. В Венгрии он сильно скучал по родным. Возвратился с подарками, сказал, что ему понравился Будапешт, но дома лучше всего, и за рубеж он больше не поедет[141].

«Русская тетрадь» прозвучала на фестивале в записи, и, по мнению Гаврилина, среди многочисленных авангардистов он выглядел как белая ворона. Но диплом вручили. Из положительных событий — состоялось знакомство с болгарским композитором Божидаром Абрашевым.

Божидар во всём поддерживал Гаврилина, разделял его взгляды на искусство в целом и на технические нововведения в частности. Он неважно изъяснялся по-русски и в своих посланиях Валерию Александровичу писал так: «Дорогой Валерий!.. Я знаю, что мы с тобой имеем сказать очень много один на другой. В сущности, можно признать, что встреча в Эгере и прослушанная музыка была полезная. Для того, чтобы знать, что надо, как надо и как не надо. Если такое понимание вообще возможно без сознания самой большой истины, для которой мы с тобой с одной взгляд и слов понимались» [21, 125].

В октябре он приезжал вместе с супругой в Ленинград. Гаврилины встречались со своими новыми друзьями-болгарами, говорили на самые разные темы — о музыке и не только. Абрашев неоднократно звал в гости, в Болгарию. Но Гаврилин так и не собрался, а Наталия Евгеньевна побывала в Софии только в 2005 году. И цель поездки была отнюдь не развлекательно-туристическая: ученик Валерия Александровича — Александр Михайлов — организовал в Софии фестиваль, посвящённый памяти Гаврилина.

Вскоре после Эгера наметилась поездка в Чехословакию. «Вы включены в делегацию молодёжи от ЦК комсомола, которая будет принимать участие в фестивале в Чехословакии, в городе Нитре», — гласило приглашение, от которого нельзя было отказаться. Гаврилину ехать совсем не хотелось, но что поделать — пришлось собираться. В Москве делегаты выслушали ряд нравоучений по поводу того, как дблжно и как не дблжно вести себя за границей. Далее их привезли во Львов, оттуда компания должна была отправиться в Нитру.

Но в Нитру уехали не все.