Валерий Гаврилин

Родители в качестве наказания постановили: пусть идёт работать и совмещает работу с учёбой (не ради денег, а ради поддержания чувства ответственности). «Работу сын нашёл на почте, — рассказывает Гаврилина. — И неожиданно для меня и сына Валерий сказал, что, чем бегать по квартирам, лучше пусть это время потратит на учение. С учёбой наладилось, но в конце третьего курса он решил уйти из института. Когда Валерий спросил: «Куда?» и сын ответил, что пока — никуда, потом решит, Валерий довольно строго ему сказал на это: «Потом будет армия, и останешься ты недоучкой. Если бросать институт, то сразу переходить в другой; а если не знаешь, куда, то изволь окончить этот, а потом иди куда хочешь». Андрей окончил институт и поступил в аспирантуру. В 1986 году он с переломом ноги попал в больницу и получил такое письмо: «Милый сын, не унывай и не печалься. Терпи, всё остальное — зря. Впереди работа, и вся жизнь — не менее лёгкая, чем твоё больничное теперешнее положение. Русский мужик должен приучиться всё испытать и всё вынести на своём горбу, а будет случай, то и на пятке. Будь добр — не ты первый, а Господь позаботится, что и не последний. Обнимаю тебя крепко и люблю. Твой отец, папа.

27 июля 1986 г. Репино» [21, 128–129].

Заботы семейные, несмотря на все «музыкальные перипетии», играли в жизни Гаврилина главную роль. Он никогда надолго не отлучался от жены и сына. Случалось порой — уедет на какое-то время, чтобы побыть одному. Наталия Евгеньевна, прекрасно понимавшая все настроения своего супруга, даже и не волновалась: скоро вернётся — надо подождать.

Но однажды Валерий Александрович, никого не предупредив, вдруг исчез. Прошло двое с половиной суток. Родственники не находили себе места — ни Гаврилина, ни сберкнижек, ни вестей… И в гостинице его нет, и где пропадает — непонятно.

Глава семейства появился на пороге к вечеру. Сказал, что был в Риге, и гордо пошёл на кухню. Он привёз подарки.

Предоставим слово Наталии Евгеньевне — очевидцу горьких и немного смешных событий: «Вынимает пакет, торжественно его разворачивает… на его лице ужас: на столе лежат два больших свитера домашней вязки, грязно-фиолетового и грязно-голубого цвета, и один маленький чёрный. У меня на лице недоумение. Он хватается за голову и кричит: «Как так! Ведь я покупал тебе шёлковый банлон, красивую кофточку Ольге Яковлевне и Андрюше водолазку». Потом постепенно выяснилась вся «драма»: в универмаге, на лестнице, поддавшись уговорам цыганки, купил у неё «хорошие вещи». Показаны были хорошие, а вот что она положила ему в пакет — это он не проверял. Расстройству Валерия не было конца: он чуть не плакал. Пришлось его успокаивать. Самое интересное обнаружилось назавтра: свитера оказались из прогнившей шерсти, и только маленький был получше. Он понравился Андрюше, и он его носил, пока тот окончательно не расползся. Резюме было кратким: «Вот я и наказан за побег!» [21, 130].

Секретное исчезновение из дома, наверное, было необходимым: Гаврилин устал, хотел отвлечься, а может быть, просто решил сделать родственникам приятный сюрприз — привезти подарки. Но, так или иначе, развлекательная поездка была в тот период ярким исключением: в основном композитор путешествовал по делам.

Осенью 1968 года, в компании с фольклористом И. Земцовским, он отправился в фольклорную экспедицию на Вологодчину, в Кубено-Озёрский и Сокольский районы. Здесь автор «Русской тетради» вновь погрузился в любимую с детства музыкальную традицию, только теперь он не просто слушал песельниц, но и записывал за ними. Впрочем, фиксировал песни эскизно, фрагментарно: вероятно, не считал нужным детально выписывать знакомые с юных лет напевы и тексты.

В Череповце случилась забавная история. Стоянка поезда там минут двадцать — и вот композитор вышел из вагона и направился в здание вокзала за папиросами. Атам — целое представление: юноши поют и танцуют под гармошку, провожая товарища в армию. Валерий Александрович заслушался, а поезд вместе с его вещами уехал. Спасибо Земцовскому — на следующей станции вещи возвратили.

Декабрь 1968 года принёс ещё одно фольклорное событие: Гаврилина пригласили на Первую областную фольклорную конференцию в Вологду вместе с музыковедами-фольклористами Ф. А. Рубцовым и И. И. Земцовским.

Поездка получилась прекрасной со всех сторон: можно было снова вернуться в родной город, повидаться с Татьяной Дмитриевной, с друзьями Эллой и Юрием Кирилловыми, а кроме того — получить новые знания.

Гаврилин внимательно слушал выступления участников конференции, хотя сам в тот раз не выступал. Всё происходящее было ему чрезвычайно интересно и близко: и концертные программы фольклорных ансамблей, и музыковедческие дискуссии, посвящённые теме народной культуры. Вечером он поделился своими мыслями с Кирилловыми: «… нужно фиксировать всё, что звучит, даже «жестокий романс» и городскую лирику, пусть не высокохудожественного качества; всё, что исполняется в семье, на дружеском вечере, за работой, — всё должно быть записано» [Там же, 131].