Валерий Гаврилин

Одно знаменательное событие следовало за другим. Ни дома, ни в деревенской избе семейству задержаться не удалось: уже маячило на горизонте новое путешествие, и в конце ноября Валерий Александрович с женой уехал в Ригу на свой авторский концерт. Мероприятие проходило в филармонии: Сергей Яковенко исполнял «Вторую немецкую тетрадь», а Нора Новик и Раффи Хараджанян играли «Зарисовки».

Автор снова не находил себе места: вдруг сегодня будет провал? Всё-таки публика иная, не ленинградская. Но и в Риге Гаврилина ожидал полный триумф. А по возвращении домой его подстерегали мелкие бытовые проблемы и, как всегда, неприятности со здоровьем. В конце года у Гаврилина вдруг до того разболелись уши, что он не мог работать. И даже до «скорой» нельзя было дозвониться: телефона в квартире на Пестеля по-прежнему не было.

Весной 1981-го, после тяжёлых похорон (19 февраля умер близкий друг Гаврилина — музыковед Н. Л. Котикова) и поездки в Вологду, где Валерий Александрович председательствовал на конкурсе композиторов-любителей, решено было отправиться в Москву. Официальная причина — концерт З. А. Долухановой (она исполняла, среди прочего, и «Вечерок» — кстати, в двухсотый юбилейный раз). Но истинный повод был иным. Дело в том, что, отчаявшись поправить здоровье при помощи традиционной медицины, Гаврилины решились обратиться к экстрасенсу, которого им «просватал» Владимир Хвостин.

Экстрасенса звали Марианной. Она назначила композитору 10 сеансов, из чего следовало, что какое-то время ему нужно пожить в Москве. Наталия Евгеньевна, разумеется, тоже переехала в столицу. Каждый день они ездили на лечение за тридевять земель. В итоге (может быть, вследствие внушения или самовнушения) головокружения отчасти прошли, но полностью слух не вернулся, да и шум в ушах по-прежнему раздражал.

Так несолоно хлебавши возвратились Гаврилины в свой деревянный домик. 4 апреля во дворе у них ещё было снежно, и изба тоже порядком отсырела. Композитор переживал за своё пианино и не притрагивался к нему, чтобы не прийти в ужас от расстроенного больного звучания.

Следующие большие гастроли состоялись только через год. В своём дневнике от 5 мая 1982 года Наталия Евгеньевна записала: «Завтра улетаем в Ростов-на-Дону. Там проходит 18-я Донская музыкальная весна, будет несколько концертов. А оттуда 10-го — в Полтаву, по приглашению Полтавской филармонии. Это организовали Раффи Хараджанян и Нора Новик, приедем в Ленинград только 18-го. Наверное, устанем и не захотим больше «гастролировать» [21, 245].

Есть и ещё одна заметка, от 7 мая: «Концерты в городе Новошахтинске. В 12 часов — на шахте Соколовская в Соколове, где шли ожесточённые бои в Великую Отечественную войну. Концерт шёл в здании управления шахты. <… > Вечером второй концерт — в Доме культуры шахты им. В. И. Ленина. Зал на 700 человек полон. Концерт прошёл с большим успехом. На память осталось фото, где Валерий в кругу шахтёров. Подарили ему каску с надписью: «18 Донская музыкальная весна» и книги — М. Твена и Т. Уайлдера» [Там же, 245].

В Ростове Гаврилиным предстояло погрузиться в самолёт, чтобы приземлиться в Харькове и потом, уже на машине, приехать в Полтаву. Устроитель концертов посчитал, что гарантии успеха нет, а потому первые встречи с музыкой Валерия Александровича целесообразно проводить не на больших площадках, а в музыкальных школах. Волнение напрасное, но зато у детей появилась возможность не только услышать знаменитые сочинения, но и познакомиться с их создателем. Разумеется, все четыре музыкальные школы аплодировали стоя.

Пережив несколько мероприятий — и трудоёмких и волнительных, — Гаврилины решили наконец прийти в себя, отдохнуть, познакомиться с городом. Валерия Александровича интересовали жизнь Полтавы, её культура и многочисленные достопримечательности, в частности знаменитый историко-культурный заповедник «Поле Полтавской битвы» с его музеем и комплексом памятников. А ещё, конечно, близлежащая гоголевская Диканька. «Памятник Гоголю, дубовая роща, «кочубеевские дубы» — огромные: чтобы их обхватить, пришлось всем шестерым взяться за руки. По преданию, если прижмёшься плотно спиной к дубу, то пройдут все болезни. Валерий, конечно, прижимался к дубу дольше всех, чтобы все хвори от него ушли. На память взяли несколько кусочков коры. Они до сих пор хранятся у нас дома» [Там же, 248].

Следующий концерт в Полтаве был более «взрослым»: композитору и его музыкантам предоставили зал в Педагогическом институте. После того как отзвучала музыка, слушатели — а их было человек 700 — стали задавать композитору вопросы. На сцену посыпалась бесконечная череда записок. Валерий Александрович боялся, что, отвечая на них, сорвёт лекции. Но ректор не возражал: ради такого случая — можно.