Валерий Гаврилин

В числе вопросов были и весьма ёмкие, например — как следует понимать музыку? Валерий Александрович дал исчерпывающий ответ, его стоило бы напечатать в учебниках. Он сказал: «В музыке существуют две крайние тенденции. Одна — опёртая на математику, на математический расчёт, другая — которая создаётся сердцем и душою. Так вот, ту, которая опирается чрезмерно на математику, следует понимать головой, а ту, которая опирается на душевную основу, — душой и сердцем. Другое дело — кому какая музыка нравится» [Тамже].

Диалог композитора со зрительным залом мог бы длиться бесконечно. Финальную точку поставил ректор Института им. Короленко, Иван Александрович Зузюм: «Цэ музыка дужэ сэрдэчна, так драматычна, гэроична, лирична, душевна, що хочэтця сказаты, що Гаврилин стоить двома ногами над хмарамы, як Бог. Вин виддав свою душу, своё сэрдцэ, що цэ пэрэдаётця нам. Мы кохаем ридну маты та батька, як малэнькэ дитя. И Валерий Гаврилин дужэ проникся своими пачутями и переживаниями — ты нам и маты и батько. Дякуем тебэ, шо ты такый»[192] [21, 249].

Потом Гаврилины узнали, что ректор очень любит петь, поэтому создал в институте хор из преподавателей и студентов. В общем, посещение украинского вуза оставило самые приятные впечатления.

Тем временем намечался следующий концерт — на сей раз в музыкальном училище (филармонического зала в городе не было). Там композитору предстоял ещё один оглушительный успех.

Вернувшись в Ленинград, Наталия Евгеньевна написала Т. Д. Томашевской: «После наших полтавских гастролей у Валерия появились серьёзные намерения насчёт «турне» по Вологодчине. Как Вы считаете, какое время самое лучшее? Мы склоняемся к маю месяцу. Валерий хотел бы не ограничиться только одной Вологдой» [Там же, 252]. Но планы эти не осуществились.

Летом снова вернулись в свой родной и любимый домик в Строганове. Гаврилин взял в руки садовые инструменты: хозяйство нуждалось в очередной переделке. К пианино же почти не подходил, больше времени проводил за верстаком в сарае. Основной причиной было то, что музыкальный инструмент на даче чувствовал себя плохо и, соответственно, утратил прежнее благозвучие. На семейном совете постановили, что от него нужно отказаться. Привезли фортепиано, взятое напрокат, но оно не устраивало тяжестью клавиш. Поэтому так любимые Андреем и Наталией Евгеньевной домашние концерты проходили в то лето очень редко.

По вечерам традиционно устраивались велосипедные и пешие прогулки. А потом Валерий Александрович подолгу сидел на скамеечке возле дома, любовался деревенскими закатами, вынашивал свои композиторские думы. Ночью, как правило, не спал — мучился бессонницей, потому и вставал поздно.

В тот год он поставил себе чёткую задачу — завершить всё начатое. Для этого старался укрепить здоровье, избегал ненужной работы (отказался, например, от написания музыки к документальному фильму о Ленине, несмотря на высокий гонорар, который обещали за эту работу). Верный его спутник, Наталия Евгеньевна, во всем его поддерживала. Её постоянное мнение: как-нибудь проживём, а Гаврилин должен делать только то, что может сделать он один, и никто больше.

В августе Гаврилины и Бутовские решили вчетвером поехать в Вологду[193]. Все хлопоты взяла на себя Татьяна Дмитриевна: позаботилась о том, чтобы ленинградцам достались места в гостинице, встретила их, накормила обедом. Сначала прибыли в Кубенское и побывали в Народном музее. Его на общественных началах организовала замечательная учительница Валентина Мартиновна Лукина, она же собрала материалы о многих своих земляках. Была в музее и экспозиция, посвящённая Гаврилину, созданная при содействии Татьяны Дмитриевны. Директор Валентина Мартиновна проводила в своём музее экскурсии, увлечённо рассказывала о жизни и творчестве ленинградского автора.

Гаврилины гуляли по Кубенскому, по деревне Скрябине (там у Томашевской и её супруга Николая Дмитриевича Петушкова был дом). Ездили и в Кадников, где когда-то директорствовала в детском доме мама Гаврилина. А в Вологде, пока Бутовские вдохновенно фотографировали местные достопримечательности, Гаврилины, конечно, пошли в тот детский дом, где когда-то жил Валерий Александрович.

Нужно сказать, что каждая встреча с прошлым вызывала у него противоречивые чувства — гнетущие, тяжёлые и в то же время самые светлые. Взволнованно, сумбурно рассказывал он в очередной раз Наталии Евгеньевне о том, что происходило в этом здании, как были расположены комнаты, где стояло любимое его пианино… Директор показала журнал, в котором в 1980 году оставили подписи бывшие детдомовцы. Многие фамилии Гаврилин узнал и сам, конечно, тоже расписался.

17 августа отмечали в Вологде 43-летие Валерия Александровича, ходили по этому случаю в ресторан. А после разъехались в разные города: Бутовские — в Ленинград, Гаврилины — в Череповец к сестре Гале и на могилу Клавдии Михайловны.