Вариант единорога

За углом мы пошли с запада на восток, мимо покоев Флоры, в на правлении самых роскошных гостевых комнат. Люк остановился перед дверью и полез в карман, надо полагать, за ключом. Потом замер.

– Корвин! – позвал он.

– Да?

– Эти два канделябра в форме кобр, – сказал он, указывая вперед по коридору. – Бронзовые, наверное.

– Вероятно. Что с ними?

– Я всегда считал, что они тут только для украшения.

– Верно.

– В последний раз, когда я на них смотрел, между ними висела маленькая картина или шпалера.

– Мне тоже так помнится, – сказал я.

– Ну а сейчас между ними вроде бы коридор.

– Не может быть. Коридор есть чуть дальше… – начал я.

И тут же осекся, потому что понял. Я шагнул в ту сторону.

– Что происходит? – спросил Люк.

– Он зовет, – отвечал я. – Мне надо идти. Узнать, чего он от меня хочет.

– Кто?

– Зеркальный Коридор. Он появляется и пропадает. Он приносит иногда полезные, иногда двусмысленные вести тому, кого призывает.

– Он призывает нас обоих или только вас? – спросил Люк.

– Не знаю, – отвечал я. – Я чувствую, что он влечет меня, как случалось и раньше. Можете пойти со мной. Вдруг и для вас припасено что-нибудь хорошенькое.

– А было такое, чтобы два человека говорили с ним одновременно?

– Нет, но все когда-то происходит в первый раз, – сказал я. Люк медленно кивнул.

– А, черт! – воскликнул он. – Играю.

Он прошел со мной до змей, и мы заглянули внутрь. По стенам справа и слева горели свечи. Сами стены искрились бесчисленными зеркалами. Я шагнул вперед, Люк – следом.

Зеркала были в рамах всех мыслимых форм. Я пошел очень медленно, заглядывая в каждое, и велел Люку делать то же самое.

Сперва зеркала отражали лишь нас и противоположную стену. Внезапно Люк остановился и застыл, повернув голову влево.

– Мама! – вырвалось у него. Из медной, в зеленой патине раме, изображавшей уроборосскую змею, смотрела красивая рыжеволосая женщина.

Она улыбнулась:

– Я так рада, что ты поступил правильно, занял трон…

– Ты серьезно? – спросил Люк.

– Конечно, – отвечала женщина.

– Я думал, ты рехнулась. Мне казалось, ты хочешь сама его занять.

– Хотела когда-то, но проклятые жители Кашфы меня не оценили. Сейчас я в Страже и собираюсь ближайшие несколько лет посвятить изысканиям, к тому же все здесь дышит трогательными воспоминаниями. Покуда кашфанский трон остается в семье, знай, что я довольна.

– Ну, э-э… я рад это слышать, мама. Очень рад. Буду продолжать в том же духе.

– Давай, – сказала она и исчезла. Люк обернулся ко мне, губы его тронула ироническая усмешка.

– Редкий случай в моей жизни, когда она меня похвалила. Не за то, за что я похвалил бы себя сам, но все равно… Насколько это реально? Что именно мы видим? Было это сознательным разговором с ее стороны? Или…

– Они – настоящие, – ответил я. – Не знаю, как, почему или какая часть собеседника реально присутствует. Они могут быть стилизованными, сюрреалистическими, могут даже утянуть к себе. Но в каком-то смысле они реальны. Вот все, что мне известно. Фу ты!..

Из огромного зеркала в золотой раме впереди и справа выглядывал суровый лик моего отца Оберона.

– Корвин, – сказал он. – Ты был моим избранником, но всегда умел поступить наперекор.

– Это выволочка? – поинтересовался я.

– Верно. А после стольких лет с тобой не пристало говорить, как с ребенком. Ты выбирал свои дороги. Иногда это наполняло меня гордостью. Ты был мужествен.

– Э-э… спасибо… сэр.

– Я повелеваю тебе немедленно сделать одну вещь.

– Какую?

– Вытащи кинжал и ударь Люка.

Я разинул рот.

– Нет, – сказал я.

– Корвин, – промолвил Люк. – Это будет вроде того доказательства, что вы – не призрак Пути.

– Если вы даже и призрак, плевать! Мне-то что.

– Речь не о том, – вмешался Оберон. – Это явление другого порядка.

– Какого же? – спросил я.

– Проще показать, чем объяснить, – сказал Оберон. Люк пожал плечами.

– Кольните меня в руку, – попросил молодой человек. – Делов-то.

– Ладно. Посмотрим, чем показ лучше объяснения.

Я вытащил из-за голенища кинжал. Люк закатал рукав и протянул руку. Я легонько ударил.

Лезвие прошло сквозь руку, словно сквозь клуб дыма.

– Черт! – сказал Люк. – Это заразно!

– Нет, – возразил Оберон. – Это явление совершенно особого рода.

– То есть?

– Не будете ли вы так любезны обнажить меч?

Люк кивнул и вытащил знакомого вида золотой клинок. Лезвие издало пронзительный плачущий звук, от которого затрепетало пламя ближайших свеч. Тут я понял, что это – меч моего брата Брэнда, Вервиндль.

– Давненько я его не видел, – промолвил я под продолжающиеся рыдания клинка.

– Люк, сделайте милость, резаните Корвина вашим мечом.

Люк поднял глаза, встретился со мной взглядом. Я кивнул. Он царапнул острием мою руку. Пошла кровь.

– Теперь ты, Корвин, – сказал Оберон.

Я вытащил Грейсвандир – он тоже запел, торжествующе, воинственно, как в величайших битвах прошлого. Обе ноты слились в жуткий дуэт.

– Резани Люка.

Люк кивнул, я провел Грейсвандиром по тыльной стороне его ладони. Царапина сразу покраснела. Пение клинков вздымалось и падало. Я убрал Грейсвандир в ножны, чтобы утихомирить. Люк так же поступил с Вервиндлем.