Читаем Вариант сублимации. Книга 1 полностью

за то, чтобы жизнь стала краше,


ведь жизнь одна.


Давайте выпьем, Катя, за взгляды без слов…


Каково же было моё огорчение, когда утром (у меня не бывает синдрома похмелья, напротив: «после вчерашнего» на С2Н5ОН если и смотрю, то с отвращением), обнаружил… Вы себе не представляете, потому что боитесь «кустов» и пока не решаетесь.


Оказывается, это уже было чёрт знает – когда: «Сталкер» во главе с Державиным.


Экклезиаст прав.


Что делать? Пойти чаю напиться или застрелиться?


Тем же днём. А.


Мне кажется: женский персонал – собственницы. Вы – собственница?


Всё «прилипшее» к Вашему крайнему письму, надеюсь – это не Суворова и не Сигрид (и не «50 оттенков серого» с продолжением).

10. А.


Поэма белыми стихами.


Я начертал внеочередное. Без ямбов, хореев, анапестов, амфибрахиев, дактилей и птеродактилей.


Сперва – о французском издании на русском Мишеля Нострадамуса с автографом. Мне. На французском, конечно. Потом наши перевели. Излагаю.


(Сначала – обращение, у французов – это: Алекс. Дальше идут дифирамбы в мой адрес, мне неловко воспроизводить, а потом он там пишет, что судьба – вещь не простая и трудно будет в жизни, и про Вас, мол, Катя – дама без собачки. Ну, а дальше – о международном положении, о возвращении интереса к Марксу и т. д. Всё – примерно на страничке формата А4. Есть катрен о Советском Союзе – Нострадамус знал, где рожусь или родюсь, или … в общем – где моя родина):


Печаль окутала СССР, все стали


хитрыми и осторожными.


Злой закон Мора будет предан.


Возмущены беспокойные люди.


В городе и деревне ненавидят весь мир. (27)


Добрый день, подружка. Или не подружка?


Ухожу (не так, как Президент, а улетать боюсь, как начальник Кореи), во внеочередную командировку – туда, где меня не ждут.


У меня будет время помучиться за чтением Сигрид, чтобы знать, как Вас – неподдающуюся, увлечь в расставленные сети.


Я конечно не комильфо, но считаю элементарным – предупредить о своём отсутствии.


Подружки Ваши, натурщица, заметили новогоднюю фотографию и обозвали Вас красавицей, даже по сравнению с Вашим котом Шуриком. А когда прочли стишок Бернардо Беллинчионе – современника великого Леонардо, у них просто не нашлось не только слов, но даже междометий, чтобы выразить своё «ВАЩЕ».


Чувствуете, до чего Вас довёл? А Вы говорите – купаться.


Но что было? Что это была за фотография? Жуть. Дурацкие остатки чёлки на лбу – будто парик, какое-то подобие улыбки под нелепыми, с покушением на претензию очками, рот зажат – будто с водой, с поворотом правого уха в сторону объектива, правая бровь съехала, глаза испуганные, одежда – до «Модного приговора». Какой сапожник Вас фотографировал? Смотрел и думал: – Господи, неужели это та, о которой предупреждал Нострадамус?


Ну, а теперь? Совсем же другое дело. Правда, есть грусть и усталость во взгляде. И на шахматистку не похожа (неужели замуж – в 18 лет?).


Да послушал Вашего Михаила Кочетова. Где Вы их находите, специально что ли? Они же не поют – как говорил Виктор Иосифович – они мучаются.


Объявленная поэма (о поцелуях) – позже…

10. 17:29. Е.


Здравствуйте, Саша!


Вот пишу Вам. Рассчитывала, что Вы напишете тему разговора. А Вы – опять…


Что там у Вас, как в Китае? По-моему, в России любой М (уж простите, но мне элементарно лень выписывать эти слова), может найти себе кого-нибудь, смотрю на своего отца, да и «друзья» – одноклассники многие уже сменили своих «боевых подруг» на более привлекательные и молодые формы лет 25. М в Ваши годы – это почти мальчики, а вот Ж после… (я не очень приветствую хирургическую косметологию, даже для Вас:).


Это так, предисловие, своими словами (мне не очень нравится, когда пишут цитатами, конечно в них много мудрости, но живой текст все-таки лучше?)


Саша, должна Вам сказать, что я не хакер, но понять, что Г. Орлов в Сети – это Вы, я могу, даже если он стал Потёмкиным. Это я пишу не для того, чтобы Вас задеть, а для того, чтобы Вы не мучились и переписывались со своими дамами, как и прежде, от «своего» имени. Хотя, Саша, почему Вы взяли себе псевдоним N? Помнится раньше, когда проходили мед. осмотр, такое заключение у психиатра получали те, кто – нормальные, не психи. Или Вы решили это подчеркнуть? Лучше уж W, интереснее на мой взгляд. Кстати в Сети Александров – 155119 человек (есть над чем задуматься и даже написать диссертацию). Т. е. я хотела сказать, если Вы от меня хоровод прячете, то НЕ НАДО, если я тут не причём, то – как Вам угодно. Кстати эта Ж, которая комментирует Ваши и не Ваши фразы и перифразы очень даже ничего, точно умнее меня (если Вы никогда с дурой не…, как Вы признались).


Всё это наводит на мысль, м.б. Вы живёте один?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза