Варвара выступает в поход

Дальше снова был вокальный номер – прямо баллада, волшебная история о юноше, полюбившем деву-оборотня, и ушедшем с ней от семьи и присяги королю. Правда, король не поверил в предательство вассала, и тот потом в трудный час вернулся и помог. И всё кончилось хорошо.

Вот, это важно. Сегодня очень нужно, чтобы всё кончилось хорошо.

Вышли из залы Алесса и Амата, и Рания медленно погасила волшебный шар – мы с ней должны были выйти в темноте. Наверное, она тоже обладала ночным зрением, как и я, потому что ни одна половица не скрипнула под её немалым телом, пока она шествовала до лавки с инструментами. Следом вышла я и встала к стене.

Пять-шесть-семь-восемь. Пошли.

Всё происходило разом и медленно – вступала флейта, я шагала из дальнего угла к краю сцены, а в воздухе постепенно разгорались семь магических огней. Мне стоило изрядных трудов объяснить Мастеру, что я хочу получить, чтобы он научил, как сделать – огни, освещающие только одну сторону. Весь свет – на сцену, в зал – не нужно ничего.

Мне доводилось работать на сценах нашего города как постановщику, и каждый раз это была эпопея. Иногда свет и звук выставлялся как по волшебству – как надо и когда надо. А иногда приходилось ставить отдельного человека над душой световиков и звуковиков – потому что творили чушь. Так вот, мне сегодня чуши было никак нельзя, и я была очень рада, что свет зависит от меня и только от меня. А к звуку претензий не было.

Когда ты долго репетировал, то уже не вычленяешь из композиции каждый шаг. Ты просто перетекаешь из одного в другой, отмечая сложные элементы – вращение сделали, прыгнули хорошо, сейчас ещё раз прыгнем, и вот так, и вот тут, и… Свет отрезал меня от зрителей, так и нужно было, но я ощущала спинным мозгом, что – есть, что – смотрят, не отвлекаются. Более того, слева от сцены я ощущала прямо пристальное внимание – кто-то не сводил с меня глаз. Это было… привычно, приятно и правильно это было.

Пришла пора добавлять огонь.

Защита соткалась, мгновенно отрезав меня от зрителей и от Рании, и взметнулось пламя. Единый вздох – о да, то, что надо, так и должно было быть, всё верно. Вперёд, Варя, ты снова на сцене, ты снова танцуешь, да так, как никогда до этого момента.

Солистка – Варвара Лискина. Ради этого можно потерпеть дурацкий сон.

И вот последняя фраза, вращение… точка. Выдох. Огонь красиво опадает. Медленный изящный поклон. Распрямиться и убежать в боковую дверку на еле живых ногах, сняв защиту и слушая, как взорвался за спиной зал – орали, хлопали, свистели, топали ногами и стучали по столам.

Победа. У нас получилось. У меня получилось.

– Умница, детка, – говорила Рания, взяв меня за почти безжизненную руку.

Выложилась я знатно. Подошла госпожа Марта – она тоже смотрела, оказывается, и даже тяжёлые шаги Вороны послышались от главного входа в зал. Госпожа Марта говорила о том, что я молодец, девчонки стояли и вздыхали – ещё бы, они так не умеют, Ворона подошла, прогнала их переодеваться и в зал.

Стремительные уверенные шаги, возгласы женщин, и я слышу мужской голос, ворвавшийся в наш кружок.

– Могу ли я выразить своё восхищение этой прекрасной дамой и её невероятным танцем?

Голос молодой, это вам не Мастер Звездочёт и не давно и глубоко семейные клиенты. Я открыла глаза… и увидела склонившегося в поклоне невысокого человека в чёрном. С ног до головы в чёрном, и лицо закрыто, только глаза и видны, как у террористов каких. Что мне говорили о таких? Ночной страж, да? Припёрся? Поживиться пришёл? Мало ему было, скотине?

Я собрала остаток сил и заехала ему по чёрной роже. Последнее, что помню – гладкую ткань, закрывающую его лицо, так и мазанула по ней кончиками пальцев.

И провалилась в беспамятство.

21. Ночной страж

Я очнулась и не поняла, что со мной и где я. Вроде бы премьера прошла успешно, а потом?

А потом пришёл тот гад, который привёз меня сюда. И я дала ему по роже, и тут уже отведённые мне на сегодня силы закончились.

Вокруг суетились – правильно, когда солистка падает в обморок, вокруг суетятся.

– Не мельтешите, – ворчала госпожа Марта. – Сейчас приведём её в чувство. Деточка, ты слышишь меня?

– Да, госпожа Марта, – пробормотала я и попыталась опереться на ноги, потому что вообще не понимала, как я держусь.

А никак, дошло до меня. Не держусь. А держит меня тот самый чёрный урод, обеими руками прямо прижимает к себе, и дышит куда-то в шею.

– Не шевелитесь, госпожа, не следует, – проговорил он мне в ухо. – Сейчас мы вас спасём. Прекрасную даму, которая так танцует, нельзя не спасать, даже если она дерётся, словно бешеная кошка, – и ещё усмехается, скотина!

– Поставьте меня… на ноги…

– Не удержитесь, – усмехнулся он. – Я в этом понимаю, если что.

– Молодой человек прав, деточка, – закивала госпожа Марта.

– Но госпожа Марта… Это же тот самый, который…

– Который что? – я открыла-таки глаза и успела поймать её острый брошенный на меня взгляд.

– Ну… который… привёз меня сюда.

– Нет, деточка, это другой. Тот был выше на голову, оба, а один ещё и шире в плечах. Конечно, ночью все стражи… черны, но бывает чёрное и чёрное.