Василий Тёркин

Дед и баба

Третье лето. Третья осень. Третья озимь ждет весны. О своих нет-нет и спросим Или вспомним средь войны.Вспомним с нами отступавших, Воевавших год иль час, Павших, без вести пропавших, С кем видались мы хоть раз, Провожавших, вновь встречавших, Нам попить воды подавших, Помолившихся за нас.Вспомним вьюгу-завируху Прифронтовой полосы,Хату с дедом и старухой, Где наш друг чинил часы.

Им бы не было износу Впредь до будущей войны, Но, как водится, без спросу Снял их немец со стены:То ли вещью драгоценнойТе куранты посчитал, То ль решил с нужды военной, — Как-никак — цветной металл.Шла зима, весна и лето, Немец жить велел живым. Шла война далеко где-то Чередом глухим своим.И в твоей родимой речке Мылся немец тыловой. На твоем сидел крылечке С непокрытой головой.И кругом его порядки, И немецкий, привозной На смоленской узкой грядке Зеленел салат весной.И ходил сторонкой, боком

Ты по улочке своей, —Уберегся ненароком, Жить живи, дышать не смей.Так и жили дед да баба Без часов своих давно, И уже светилось слабо На пустой стене пятно…Но со страстью неизменнойДед судил, рядил, гадал О кампании военной, Как в отставке генерал.На дорожке возле хаты Костылем старик чертил Окруженья и охваты, Фланги, клинья, рейды в тыл…— Что ж, за чем там остановка? — Спросят люди. — Срок не мал…Дед-солдат моргал неловко, Кашлял:— Перегруппировка… —

И таинственно вздыхал.У людей уже украдкой Наготове был упрек, Словно добрую догадку Дед по скупости берег.Словно думал подороже Запросить с души живой. — Дед, когда же?— Дед, ну что же?— Где ж он, дед, Буденный твой?И едва войны погудки Заводил вдали восток, Дед, не медля ни минутки, Объявил, что грянул срок.Отличал тотчас по слуху Грохот наших батарей.Бегал, топал:— Дай им духу!Дай еще! Добавь! Прогрей!Но стихала канонада.Потухал зарниц пожар.

— Дед, ну что же?— Думать надо, Здесь не главный был удар.И уже казалось деду, — Сам хотел того иль нет, —Перед всеми за победу Лично он держал ответ.И, тая свою кручину, Для всего на свете он И угадывал причину, И придумывал резон.Но когда пора настала, Долгожданный вышел срок, То впервые воин старый Ничего сказать не мог…Все тревоги, все заботыУ людей слились в одну: Чтоб за час до той свободы Не постигла смерть в плену.

* * *