Василий Тёркин

В ночь, как все, старик с женой Поселились в яме.А война — не стороной, Нет, над головами.Довелось под старость лет: Ни в пути, ни дома, А у входа на тот свет Ждать в часы приема.Под накатом из жердей, На мешке картошки, С узелком, с горшком углей, С курицей в лукошке…Две войны прошел солдат Целый, невредимый, Пощади его, снаряд, В конопле родимой!Просвисти над головой, Но вблизи не падай,Даже если ты и свой, — Все равно не надо!Мелко крестится жена, Сам не скроешь дрожи: Ведь живая смерть страшна И солдату тоже.Стихнул грохот огневой С полночи впервые.Вдруг — шаги за коноплей.

— Ну, идут… немые…По картофельным рядам К погребушке прямо.— Ну, старик, не выйти нам Из готовой ямы.Но старик встает, плюет По-мужицки в руку, За топор — и наперед: Заслонил старуху.Гибель верную свою, Как тот миг ни горек, Порешил встречать в бою, Держит свой топорик.Вот шаги у края — стоп!И на шубу глухоОсыпается окоп.Обмерла старуха.Все же вроде как жива, —Наше место свято, — Слышит русские слова: — Жители, ребята!— Детки! Родненькие… Детки!.. — Уронил топорик дед.— Мы, отец, еще в разведке, Тех встречай, что будут вслед. —На подбор орлы-ребята, Молодец до молодца.

И старшой у аппарата, — Хоть ты что, знаком с лица.— Закурить? Верти, папаша. — Дед садится, вытер лоб.— Ну, ребята, счастье ваше — Голос по́дали. А то б…И старшой ему кивает: — Ничего. На том стоим.На войне, отец, бывает, — Попадает по своим.Точно так. — И тут бы деду В самый раз, что покурить, В самый раз продлить беседу: Столько ждал! — поговорить.Но они спешат не в шутку.И еще не снялся дым…— Погоди, отец, минутку, Дай сперва освободим…Молодец ему при этом Подмигнул для красоты, И его по всем приметам Дед узнал:— Так это ж ты!Друг-знакомец, мастер-ухарь, С кем сидели у стола.Погляди скорей, старуха!Узнаешь его, орла?

Та как глянула:— Сыночек!Голубочек. Вот уж гость! Может, сала съешь кусочек, Воевал, устал небось? —Смотрит он, шутник тот самый: — Закусить бы счел за честь, Но ведь нету, бабка, сала? — Да и нет, а все же есть…— Значит, цел, орел, покуда.— Ну, отец, не только цел: Отступал солдат отсюда, А теперь, гляди, кто буду, — Вроде даже офицер.— Офицер? Так-так. Понятно, — Дед кивает головой. — Ну, а если… на попятный, То опять как рядовой?..— Нет, отец, забудь. Отныне Нерушим простой завет: Ни в большом, ни в малом чине На попятный ходу нет.Откажи мне в черствой корке, Прогони тогда за дверь.Это я, Василий Тёркин, Говорю. И ты уж верь.— Да уж верю! Как получше,

На какой теперь манер: Господин,сказать, поручик Иль товарищ офицер?— Стар годами, слаб глазами, И, однако, ты, старик, За два года с господами К обращению привык…Дед — плеваться, а старуха, Подпершись одной рукой, Чуть склонясь и эту руку Взявши под локоть другой, Все смотрела, как на сына Смотрит мать из уголка.— Закуси еще, — просила, — Закуси, поешь пока…И спешил, а все ж отведал, Угостился, как родной. Табаку отсыпал деду И простился.— Связь, за мной!И, уже пройдя немного, — Мастер памятлив и тут, — Тёркин будто бы с порога Про часы спросил:— Идут?— Как не так! — и вновь причина Бабе кинуться в слезу.— Будет, бабка! Из Берлина Двое новых привезу.