Васёк Трубачёв и его товарищи

- Вышвырнет из класса, вот что! Видал, как парты одним махом передвинул? - смеялись ребята.

- А мне так интересно было - я все боялась, что звонок скоро, улыбнулась Степанова.

- А Синицына-то, Синицына! - фыркнул Одинцов. - Как воды в рот набрала! А потом у доски каким-то тоненьким, не своим голосом пищала.

- Врешь! Врешь! Ничего подобного! Я ничуть не испугалась. И учитель мне ваш не понравился. Ни капельки не понравил-ся! - прищурившись, протянула Синицына.

- Да не мо-жет быть! - растягивая слова и так же прищурившись, передразнил ее Одинцов.

- Дразнись не дразнись, а не понравился! - обернулась к нему Синицына.

- А почему не понравился? Говори почему? - подступили к ней ребята.

- Она и сама не знает, - улыбнулась Валя Степанова.

- Нет, знаю! - упрямо сказала Синицына. - Во-первых, у него к детям никакого подхода нет. А просто он с нами обращается как со взрослыми.

- Фью! - свистнул Одинцов. - Что же он, в детский сад пришел? В ладоши хлопать должен?

В класс заглянул директор.

- Леонид Тимофеевич, а у нас новый учитель! - крикнула Лида.

- Да что ты говоришь? - развел руками директор. - Как же это так? А я ничего не знаю!

Ребята дружно расхохотались.

- Я знаю, что вы знаете... - смутилась Лида, прячась за спины подруг.

Директор посмотрел на часы:

- Учитель новый, а расписание старое. Или вы решили на вторую смену остаться?

Ребята с шумом выбежали из класса.

* * *

Васек ходил за теткой, с жаром рассказывая ей про нового учителя.

- Он знаешь, тетя Дуня, сильный какой! Он взял и прямо с одного маху все парты передвинул. Силач!

- Боксер, наверно, - предположила тетка.

- Нет. Почему боксер? - растерялся Васек. - Боксер - это, знаешь, в таких перчатках борется. А он нет. Он же учитель.

- А... учитель? - складывая в корзинку вымытые ножи и вилки, рассеянно переспросила тетка. - Ну-ну... А где же это у меня ножик один? Обронила, что ли?

Она полезла под стол.

Васек присел на корточки и, приподняв скатерть, с жаром продолжал:

- У нас все ребята любят его! И не то чтобы он очень добрый, он даже улыбается редко...

- Нашла, - вылезая из-под стола, сказала тетка и вдруг озабоченно спросила: - С чего же это он все улыбается да улыбается?

- Кто?

- Да учитель ваш. Эдак и с ученья твоего мало толку будет.

- Да ну тебя! - рассердился Васек. - Я совсем наоборот говорил.

- Это что же такое "наоборот"? - сдвинув на нос очки, строго допытывалась тетка.

Васек посмотрел на нее и прыснул со смеху:

- Ой, не могу!

- Ишь, смеяться-то ты горазд, - добродушно сказала тетка. - А вот посмотрю я, как в учебе поспеваешь. Очень уж вас балуют теперь. А про учителя ты лучше отцу расскажи: он человек самостоятельный, пускай сам разбирается, кто плох, кто хорош.

Васек с хохотом выкатился в кухню:

- Таня! Я тете Дуне про учителя рассказываю, а она... она... сначала... боксером его...

Васек беззвучно затрясся от смеха. Таня взглянула на его лицо и тоже залилась смехом. Тетка вышла в кухню и, поглядев на Таню, ехидно сказала:

- Не знаю, кто из вас старше да умнее!

Но слова эти только подбавили жару в огонь. Васек и Таня смеялись уже без всякой причины, неудержимо и весело.

Павел Васильевич пришел поздно. Он был взволнован предстоящей длительной поездкой.

- Недельки на три укачу, - говорил он, глядя на Васька теплыми, озабоченными глазами. - Ты тут не скучай, Рыжик...

В этот вечер они долго разговаривали. Васек торопливо рассказывал отцу все свои новости.

Учитель по рассказам сына понравился Павлу Васильевичу.

- Вот и гляди, чтобы не ударить перед ним лицом в грязь, - поучал он.

Тетка долго не гасила свет, но вмешиваться в разговор не решалась.

Утром в доме была суматоха. Тетка собирала отца в дорогу: пекла ему пирожки, складывала в чемодан белье и метила его, чтобы оно, чего доброго, не перемешалось с чьим-нибудь чужим.

Васек ходил за отцом по пятам и ежеминутно спрашивал:

- Ты целые три недели будешь?

- Три недели.

Васек вздохнул:

- Ну ладно. Сегодня все ребята принесут в школу свои работы или коллекции. Я тоже хотел выжженную коробочку взять и мамину рамку.

Отец и сын начали разглядывать выжженные Васьком вещицы. Васек осторожно держал в руках рамку. Из рамки смотрела на него мать со своей всегдашней спокойной, милой улыбкой.

- В бумажку заверни. Не потеряй там, - сказал отец.

- Ну, что ты!

Они поглядели друг на друга. Сердце у Васька сжалось.

- Приезжай скорей, что ли, - пряча рамку, сказал он.

- Паша, Паша, - закричала тетка, появляясь на пороге, - собирайся! Что ты с ним, как маленький, связался! С коробочками да рамочками...

- Ну-ну, - сдвинул брови отец, - не командуй. Это наши дела.

Он крепко обнял Васька. Васек благодарно и горячо сдавил руками его шею.

Тетка покачала головой и скрылась в кухне.

* * *

На кустах, обросших мохнатым инеем, наросли высокие шапки снега.

Сергей Николаевич шел из школы. Он не торопился. В глазах у него пестрел класс. Несколько фамилий и лиц уже запомнились, другие еще терялись в общей массе.

"Живые, хорошие ребята! И директор приятный..."