Ватага. Атаман

К польской столице обоз подошел уже с ополченцами, подтянувшимися из окрестных деревень, которыми отныне владели новые боярские дети, а в храмах которых служили новые священники. А за те три дня, что князь Заозерский простоял у города, новгородцев собралось уже никак не менее пяти тысяч.

Краков Егору решительно не понравился. Был он городом очень большим и богатым, никак не меньше Пскова. Однако стены его окружали кирпичные и довольно толстые. Причем со стороны реки укрепления возвышались прямо от земли, в других местах вал, если таковой и был, тоже скрывала кирпичная кладка, каждые из пяти ворот представляли собой отдельную крепость с внутренним двором и гарнизоном, а склоны холма монументального Вавельского замка ступень за ступенью были одеты камнем – больше всего напоминая бастионы, а не обычные земляные террасы. Мало того – стены укреплений отстояли от края каменных террас шагов на тридцать. Запаришься подкапываться.

– Едрит-мадрит, – только и смог сказать князь Егорий Заозерский, объехав с супругой город в сопровождении барона-крестоносца, княжича Кубенского, Угрюма и Никиты Кривоноса.

– Это название тактики, княже? – вежливо поинтересовался Михаэль фон Штернберг.

Вожников прикусил губу, привстал на стременах, еще раз, насколько хватало глаз, оглядывая длинные стены Кракова. То, что взрывные снаряды о каменную кладку или расплющатся, или расколются, он не сомневался. Как ни крути, слепленные Кривоносом железные колбаски с фугасами двадцать первого века не сравнить. Да и фугасами такую стену так просто не раздолбишь – средневековые замки даже во Вторую мировую неплохо себя показали. Можно расковырять укрепления ядрами, а когда кладка раскрошится – бить в появившуюся брешь снарядами. И так – с каждым поясом укреплений и с каждым ярусом холма. Даже с его новенькими, особо мощными пушками менее чем за полгода не управиться. А учитывая жалкие запасы пороха – так и вовсе никогда.

– В переводе на обыденный язык это называется осадой, – принял, наконец, решение Егор. – Княжич Семен, я нашел владения, которые будут достойны твоего высокого звания. Королевский город Краков отныне твой, равно как и прилегающие к нему земли. Ты его понапрасну не порть, садись в осаду. Оставлю тебе бояр ярославских, ситских и прозоровских, можешь взять литовцев присягнувших, каковые согласятся, и двадцать сотен ополченцев новгородских, дабы горожане иллюзий никаких не питали. Больше пяти сотен ратников в городе быть не может, слишком много войск королю и князю литовскому в других местах понадобилось. Думаю, месяца через три сами сдадутся – чего понапрасну кровь проливать? К тебе припасы и пополнения по реке подходить будут, слово Тевтонского ордена и Ганзейского союза тому порука. Ну, а чтобы к Кракову тем же путем ничего не поступало, я тебе тюфяки оставлю и припасы к ним. Поставь на берегу, пусть топят каждую лодку, что посмеет проплыть по Висле без твоего разрешения.

– Я справлюсь, княже, – склонил голову кубенский отпрыск. Родовитый княжич всячески стремился показать, что не нуждается в поучениях безродного выскочки, и потому Егор нажал:

– Так я могу на тебя положиться, Семен Дмитриевич? Ты возьмешь для меня этот город и приведешь его к присяге? Ты останешься повелевать в нем моим именем?

Княжич помялся, но честолюбие и жадность одолели спесивость рюриковича. Прояви норов – и атаман ватажников посадит в Кракове другого боярина, желающих-то в достатке. Сила на стороне вожского выскочки. Деревней в итоге за службу наградит, и в своей воле будет. Княжич Семен приложил ладонь к груди и склонил голову:

– Можешь быть уверен, князь. Коли Витовт с ратями в помощь осажденным не придет, город до зимы покорю и росписи с горожанами присягнувшими тебе направлю.

«Коли Витовт не придет!» – не удержался-таки рюрикович. Хоть по-малому, но кольнул. Однако Вожникова его смирение, пусть и показное, вполне устроило. Коли он великого князя Литовского и Русского побьет, никуда Семен Дмитриевич не денется, служить будет как миленький. А коли Витовт одолеет – кубенскому отпрыску изменять окажется просто некому.

– Прекрасно, – кивнул Егор. – Тогда бери осаду в свои руки, мы же продолжим свой поход. Угрюм, барон, Никита: отдайте приказ готовиться к выступлению. Завтра двигаемся на Перемышль. Оттуда до сих пор нет известий о принятии присяги.

Егор отвернул коня и поскакал по улице к своему временному пристанищу. Ватажники отстали – поехали к своим сотням отдавать приказ о выступлении. Крестоносец же нагнал Вожникова, спешился вместе с ним возле ворот постоялого двора:

– Ты уверен, княже?

– Он справится, барон. Уверен, еще до вечера Семен отошлет домой гонца с письмом. Похвастается приобретением, попросит помощи и совета. Бояре, если княжич сумеет их правильно заинтересовать, поступят точно так же. Реки давно открылись, струги по воде бегают ходко… Через месяц его войско удвоится, причем пополнится умелыми опытными воинами. Ко многим боярским детям приедут папочки.