Ватага. Атаман

– Значит, союз! – оборвал посла Егор. – Федька, отдай приказ по полкам: завтра на рассвете мы выступаем. Что-нибудь еще, боярин?

Боярин Иеремий помялся и, неожиданно повернувшись полубоком, указал на мужчину совершенно буденновского вида из своей свиты – щекастого, пышноусого, с голым подбородком:

– Боярин Арон укажет тебе путь. Мой правитель сожалеет, что не в его силах помочь тебе войском…

– Передай господарю Александру мою благодарность за помощь и пожелание доброго здоровья. Надеюсь, мы всегда так же легко сможем находить общий язык.

– Я передам, – пообещал посол.

Все выглядело вежливо и дружелюбно, хотя добрые слова и скрывали под собой откровенную враждебность. Молдавский князь явно не желал союза и не хотел пропускать чужую армию через свои земли. Но воевать ему хотелось еще меньше, и потому дальше дипломатического противостояния Александр не пошел. А проводника дал только для того, чтобы чужаки проскочили побыстрее, раз уж завернуть их от дверей не получилось. И конечно, чтобы не разоряли селений на своем пути – дешевле ненужным друзьям из своих припасов провизию выделить.

«Ничего, с севера и востока уже мои земли лежат, теперь еще и с юга будут, – подумал Егор. – Никуда ты от меня не денешься, все припомню…»

И он широко улыбнулся боярину Иеремию. Тот ответил еще более широкой улыбкой и низким поклоном. Тоже, наверное, что-нибудь подумал.

– Долгих лет тебе, князь Егорий Заозерский…

* * *

По-доброму, по-злому – но путь русско-татарской армии через Молдавию был открыт.

Один переход до реки Прут, еще пятнадцать – вниз по ней до Дуная, на котором, чуть ниже крепости Малый Галич[63], войска ждал мост, наведенный по палубам и бортам добравшихся сюда от Днепра многочисленных русских ладей. И не только мост – на восточном берегу раскинулся обширный лагерь с десятками палаток, сотнями костров, испускающими дразнящий аромат жареного мяса. И при этом – почти пустой. Прибывшие на ладьях ватажники и новгородские ополченцы места занимали в нем от силы треть.

С первыми сотнями Егор проехал мост, отвернул в сторону, привстал на стременах, с тревогой оглядывая окрестности. Коли хочешь жив остаться и армию сохранить – лучше лишний раз перестраховаться, и не расслабляться даже в самой спокойной обстановке. Бесплатный сыр, известно, бывает только в мышеловке. А тут, почитай – целый город без пригляда стоит.

– Здрав будь, князь Зазерский, долгие тебе лета! – Именно со стороны лагеря и примчался к нему незнакомый розовощекий молодой боярин в немецком дуплете и атласных шароварах, со шляпой на бритой голове и короткой взъерошенной бородкой вокруг лица – от уха и до уха. Осадив рядом тяжело дышащего скакуна, незнакомец низко поклонился, едва не вывалившись из седла: – Князь Мирча Старый угощением сим тебе челом бьет и прощения просит, что самолично гостя дорогого встретить не в силах!

– Что же, – с облегчением перевел дух Вожников. – Похоже, хотя бы здесь мне все-таки рады.

Через два часа главные из гостей: князь Егор с супругой, архиепископ Симеон, Темюр-мирза и Угрюм сидели возле княжеской палатки, предоставленной господарем Валахии, за дубовым столом господаря Валахии, угощались вином господаря Валахии и бужениной из его погребов и слушали боярина господаря Валахии с совершенно русским именем Михаил.

– У Баязида их было сорок тысяч! – округлив глаза, увлеченно рассказывал молодой воин. – Наш Мирча смог собрать всего восемь. Страна пришла в уныние, ожидая поражения, но князь оказался ловок и хитер! Он ушел в леса, он скрывался от османских ратей, но перекрывал дороги, не позволял ездить обозам, не пропускал к армии султана ни мяса, ни еды. Баязид гонялся за ним по всей Валахии, но Мирча был неуловим и неуязвим! А османы выли от голода так, что даже волкам становилось их жалко. И султан смирился, он признал поражение и ушел, оставив на княжестве своего наместника Влада. Но его мы скинули уже через три года.

– Какое же это поражение, если султан посадил своего ставленника? – удивился Темюр-мирза.

– Он посадил князя Влада с согласия бояр, бояре же его потом и выгнали, – выкрутился Михаил. – И потом, мы победили Баязида в битве при Ровине!

– Это как? – заинтересовался татарин, явно симпатизирующий османам.

– Мы бились насмерть! И султан ушел через болота.

– Оставив наместника?

– Но не оставив ни одного воина!

– Что хотел передать мне князь Мирча Старый? – остановил их перебранку Егор, пока мелкие подколки не переросли в большую ссору.

– Десять лет назад в нынешних османских землях была большая война, – прихлебнув вина, моментально переключился на новую тему боярин. – Началась она двадцать лет тому, когда Баязид напал на Болгарское царство, изрядно разорил его, после чего повернул на Грецию, завоевал Фессалию, часть Мореи, почти всю Боснию и Албанию, потом вернулся сюда, взял Никополь, Тырново, Видин, полностью захватив Болгарию. Христианские короли соединились, чтобы дать ему отпор, но султан перебил их всех у Никополя, после чего осадил Царьград.

– Зачем ты все это рассказываешь, боярин Михаил? – не поняла княгиня Елена.