Ватага. Атаман

В одном перестреле от врага, в пятистах саженях, замерли русские полки: со стороны озера пятнадцать тысяч всадников кованой рати – москвичи и литовцы, во исполнение данной присяги примкнувшие к полкам в походе. Со стороны гор – примерно шесть тысяч ватажников и ополченцев, продолжающих честно нести тяготы священного похода в защиту православия. За пехотинцами, как и в прошлый раз, Егор поставил десятитысячную татарскую конницу – всех, кто уцелел после прошлой сечи и не повернул домой вслед за царицей.

Сам князь, как обычно, колдовал возле пушек, в этот раз установленных на холме: вымерял углы возвышения, размечал клинышки для разных дистанций, наводил стволы в нужном направлении, тщательно закрепляя, подпирая казенники тяжелыми валунами… Не сам, конечно – с помощью полутора сотен набравшихся опыта ватажников.

– Мы когда-нибудь начнем или нет? – потеряв терпение, поторопил Вожникова Темюр-мирза, который дожидался приказов возле князя Заозерского. – Уже второй час попусту на солнце жаримся. Султан сам вперед не пойдет, ждать будет. Это нам вперед надобно, а не ему. Да и неудобно пешцами атаковать, строй рассыплется.

– На войне проигрывает тот, кто отдает инициативу противнику, – нравоучительно ответил Егор. – Мне же спешить нельзя, снаряды наперечет. Должен попасть с первой попытки.

У князя было в избытке и пороха, и взрывных зарядов, и оперенных «сарделек». Плохо было только с поддонами – их Кривобок с самого начала прислал маловато, и после сражения под Путивлем пакетов со стрелами оставалось всего на два залпа. А Вожников очень на них рассчитывал.

– А они до ручья-то добьют? – выразил сомнение и боярин Михаил, снисходительно попинав стволы ногой. – Это же даже не арбалеты!

– Давай проверим, – наконец-то закончил приготовления Вожников и быстрым шагом перебежал на соседний взгорок. Вскинул руку: – Ну, с Богом… Пали!

Крупнокалиберные пушки жахнули дружным залпом, выплюнув первые полтысячи стрел.

– Эх, сейчас бы бинокль, – прикрыл глаза от яркого солнца Егор.

– Ну что? Куда-нибудь попали? – в нетерпении спросил боярин Михаил.

– Промазали… – с сожалением выдохнул Темюр-мирза.

Слишком завороженные многотысячными массами войск, они не обратили внимания, что далеко-далеко на взгорке возле шатра упали бунчуки вместе с держащими их телохранителями, султан Муса обмяк в кресле, а его слуги, придворные и ближние воины распластались возле стола.

– Вторая засечка!!! – крикнул Егор пушкарям. – Опускаем прицел! Не спешите, бить только залпом.

Вожников выждал, давая ватажникам время перезарядить пушки, после чего резко приказал:

– Пали!!!

Упруго ударила по ушам воздушная волна, и спустя несколько мгновений в дальних османских полках второй линии пролегли широкие просеки. Не понимая, откуда на них обрушилась смерть, пехотинцы и всадники зашевелились, потеряли строй. Егор выждал, пока они хорошенько перемешаются, и выкрикнул:

– Малыми стволами пали по готовности!

Снова, пусть и чуть тише, заговорили пушки. Одиночные снаряды не наносили многотысячным полкам такого же страшного ущерба, как пакеты из стрел, но ни доспехи, ни тела их тоже не останавливали, и каждое попадание прорезало смертоносную линию от края и до края человеческой толпы. Столь безжалостное истребление сломало дух османских воинов – и те побежали прочь, желая только одного: оказаться в безопасном месте. Останавливать беглецов было некому – и резервные полки султана Мусы, потеряв несколько тысяч воинов, вскоре скрылись за холмом со ставкой.

– Кончай стрелять!!! – крикнул князь Заозерский. – Правь все клинья на третью засечку!

Над полем битвы повисла зловещая тишина. Как ни странно, но передовая линия османской армии, не потерявшая до сих пор ни единого человека, пока что даже не подозревала о происходящем за ее спиной кошмаре. Разве только из задних рядов кто-то оглянулся на странный шум – но и эти бойцы еще не успели впасть в панику. Разве только проявили некоторое беспокойство. Однако – враг стоит на месте и сражение вроде пока и не началось. Чего бояться?

Егор Вожников никогда не сомневался в стойкости воинов, защищающих свою Родину. Для них неважно, жив их командир или нет, есть ли поблизости союзники, или они остались в одиночестве. Защитники отчизны будут драться до конца даже в одиночку. Он верил в храбрость воюющих за добычу ушкуйников. Для них тоже есть смысл рисковать, даже потеряв друзей и начальство. Но османские воины находились на чужой земле, жертвовали собой за пустую дорогу и служили не чести, не идее, а просто султану Мусе. Если Мусы больше нет – что за смысл для них умирать или просто сражаться?

– Посмотрим, сколько выдержат под обстрелом люди, потерявшие своих командиров, – пробормотал Вожников и перешел на крик: – С третьей засечки – пали по готовности!