Ватага. Атаман

Дважды жахнули выстрелы – дважды отозвались эхом разрывы, раскидывающие приготовленные завалы вместе с людьми.

Егор засунул пальцы в рот и залихватски просвистел приказ к атаке.

Московские полки дружно ринулись вперед, сотня за сотней исчезли в проломе, защищать который теперь оказалось некому. Разумеется, где-то там, внутри, еще найдутся храбрые воины, готовые сразиться во славу султана или из ненависти к христианам; возможно, отдельные дома или башни попытаются оказать сопротивление – но участь всей крепости теперь была однозначно решена.

– Да смилуются небеса над твоими врагами, князь Егорий Заозерский, – в изумлении пробормотал боярин Михаил, подойдя ближе к союзнику своего господаря. – Всего один день!

– Повезло, – задумчиво почесал в затылке Вожников. – Сам удивляюсь. Пошли, посмотрим?

В сопровождении Федьки и еще нескольких ватажников князь и валахский боярин перебрались через полузасыпанный ров на руины башни, Егор огляделся по сторонам и в изумлении присвистнул:

– Вот это халтура! Теперь понятно, отчего так быстро все грохнулось.

Как оказалось, гранитными блоками османы обложили башни и стены только снаружи. Изнутри крепость была выстроена из ракушечника. После того, как гранит потрескался и выкрошился, снаряды стали протыкать стены насквозь, словно деревянные. Стены же, пусть и двухсаженной ширины, снаружи имели гранитную кладку где-то с локоть толщиной, изнутри – чуть толще кладку из ракушечника. А между этими стенками шла банальная засыпка из бутового камня пополам с землей.

– Строителям руки повыдергивать надо, – посоветовал Вожников. – Похоже, они во всех веках одинаковы.

– Почему повыдергивать? – удивился боярин. – У нас испокон веков так строят. Никогда ничего не обваливалось.

– Правда? – Егор злорадно ухмыльнулся. – Тогда я жду не дождусь встречи с городом Эдирне.

Крепость была зачищена за два дня, после чего князь Заозерский, оставив в ней новый гарнизон из литовцев, двинулся дальше вдоль побережья – чтобы не удаляться далеко от ладей с припасами. Выглядела местность весьма уныло: почти все дома разрушены, поля паханы одно через пять, деревни пусты. Хотя, конечно, жители могли и просто попрятаться от очередной армии с глаз подальше. Терять им было нечего: дома и так разрушены, а собранный урожай наверняка хорошенько припрятан. Однако запустение на полях наглядно доказывало, что слухи о резне христианского населения османами пустым звуком не были.

Через три дня пути петляющая меж холмов дорога вывела походную колонну в широкую долину Бургас, разлапистой десятиверстной пятерней пролегшую от моря в глубину континента и продавившую среди окрестных гор множество долинок поменьше. От каждой из долинок к бухте текла небольшая речушка, в нескольких местах раскинулись небольшие озерца.

Но главным были, конечно же, не озера и мелкие, по колено, речушки. Самым важным открытием для русско-татарской рати стал обширный военный лагерь, что раскинулся в западной стороне долины.

– Долину Айтос султан Муса перекрыл, – с ходу определил боярин Михаил. – Дорога на Эдирне по ней пролегает. Иначе не пройти, горы.

– А я так думаю, он шел на помощь Варне, да только не успел, – ответил Егор. – Хотя, конечно, какая разница? Федька, скачи вдоль колонны. Сегодня отдыхаем, завтра двигаемся дальше.

* * *

Что больше всего понравилось князю Заозерскому в долине Бургас, так это ее холмистость. Равниной здешняя местность была только по сравнению с окружающими горами. А так на ней тут и там вздымались пологие возвышенности высотой в десять-пятнадцать саженей. Один из таких пригорков и облюбовал для своей ставки султан Муса. Там, на удалении трех верст, у османского повелителя стоял просторный полотняный шатер, украшенный во многих местах на крыше и стенах яркими цветными полотнищами. Возле входного полога развевалось на ветру несколько бунчуков, охраняемых воинами в сверкающих золоченых доспехах. Сам султан восседал в кресле, за накрытым столом, собираясь наблюдать за битвой во время трапезы.

Каков был собой его враг – Егор на таком расстоянии рассмотреть, увы, не смог.

Перед холмом в трех сотнях саженей стояли два полка. Один – пехоты, и один – конницы. В каждом никак не менее пяти тысяч бойцов. Видимо – вторая линия, резерв. Еще в нескольких стах саженей растянулись в широкую и толстую линию основные силы: в центре примерно десять тысяч пехотинцев, из-за поднятых копий и цветастых одежд похожих издалека на одну громадную пушистую гусеницу. Справа и слева копейщиков прикрывали отряды конницы примерно по пять тысяч.

А охраняла вся эта могучая рать безымянный узенький ручеек, текущий от близких гор в мелководное Атанасовское озеро.