Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

Лесной человек еще раз осторожно коснулся мальчика ногой. Мальчик откатился и замер. Гигант сказал что-то, но его заглушил шелест листьев на ветру. Немного помолчав, он повторил то же слово:

— Кворл...

Он произнес это в третий раз и указал на себя. Затем указал на мальчика и улыбнулся. Мальчик молчал.

Гигант снова хлопнул себя по груди, сказав «Кворл», и опять протянул руку к мальчику, ожидая в ответ его имени. Ответа по-прежнему не было. Он пожал плечами и сделал мальчику знак подойти. Тот медленно встал. Вскоре они уже шли по лесу.

Пока они шли, мальчик вспомнил: тень от потерявшего управление самолета над ними, удар самолета о воду, вода, поднявшаяся выше гор, пожар. И еще что-то рвалось...

Неужели все началось во дворце, в его спальне, когда он в первый раз нажал пяткой скрытый выключатель? Камеры, вероятно, сработали, но не было ни сирены, ни охраны. То же самое было, когда он придавил ладонью дельфина на спинке кровати. И когда он постарался поставить девушку в нужное место и в нужное положение, чтобы сфотографировать ее глаз. Не произошло ничего. Его увели, а мать спокойно оставалась в своей комнате.

Как могло случиться, чтобы кто-то похитил принца?

Сбивало с толку отношение к нему мальчика, который рассказывал ему о море, и девушки, учившей его падать. Если он и в самом деле был похищен, то его тюремщикам не было никакого смысла ни рассказывать ему о красотах морского заката, ни учить его делать своим телом невероятные вещи.

Когда девушка велела ему прыгать с крыши, он был уверен, что она хочет убить его. Однако он послушался ее. Он всегда слушался. Он и сейчас шел за гигантом, загребая ногами палую листву, лишь потому, что тот так велел. Но тогда, когда он скатился с крыши, перевернулся и встал на ноги, страх перестал быть пыткой, и ему почудилось, что он отыскал некую нить...

Если бы он остался там и побольше поговорил с мальчиком и девушкой, то смог бы что-то понять. Но черноволосый и гигант со шрамами увезли его. Он пытался свести воедино «есть» и «возможно», рассказав черноволосому историю заключенных с рудника — настоящую хорошую «возможную» историю. А тот человек повернул ее на себя и сказал, что это не «возможно», а «было» — и нить лопнула.

(Над палубой корабля в воздухе стоит рев. Он заплакал. Тьма, вода... Он поскользнулся и упал. Гром, потом визг... его визг: «Я не умру! Мне нельзя умирать!» И что-то рвется на части.)

Листья трепетали, весь мир дрожал под его усталыми измученными ногами. Пока они шли по лесу, последней искрой, словно в горячечном бреду, вспыхнуло воспоминание о ком-то, умолявшем никогда не забывать о чем-то... Но о чем — он уже не мог вспомнить.

Кворл прокладывал по лесу прямой путь, мальчик держался рядом с ним. Дорога пошла под уклон. Стали попадаться камни, обросшие мхом. Один раз Кворл резко остановился и протянул руку, загораживая мальчику дорогу.

Кусты перед ними раздвинулись, и вышли две огромные женщины. Все у них было одинаковым: темно-синие глаза, короткие носы, острые скулы. Двойняшки, подумал мальчик. У обеих левую сторону лица рассекал тройной шрам. Они не обратили внимания на Кворла и мальчика, перешли дорогу и скрылись за деревьями. Кворл снова тронулся с места. Они миновали еще двух высоких лесных жителей, но у них, как и у Кворла, не было шрамов, и встреча не привела их в замешательство.

Один раз встретилась группа приземистых созданий с нависающими лбами, ростом даже ниже мальчика. Увидев Кворла, они вроде бы собрались заговорить с ним, но поглядели на мальчика и не стали, а только помахали Кворлу. Тот улыбнулся им в ответ, и опять в этом не было такой напряженности, как при встрече с женщинами.

Затем они свернули к небольшой скале. Возле толстого дерева была навалена куча веток. Большие смуглые пальцы Кворла с бронзовыми ногтями аккуратно раздвинули их, и на свет появилась клетка из прутьев, связанных лианой. В ней что-то верещало, да так, что мальчик подпрыгнул.

Кворл открыл дверцу и сунул внутрь руку. Верещание сменилось визгом, а затем все стихло. Кворл вытащил мохнатого зверька, похожего на ласку, и протянул мальчику. Словно в кошмарном сне, Лет увидел, что у зверька сломана шея. Он снова посмотрел на руки гиганта и почувствовал, что впадает в безумие и его волосы становятся дыбом. Кворл как ни в чем не бывало поставил клетку под ветви и пошел с мальчиком через поляну, где была спрятана другая ловушка. Когда он сунул туда руку и снова раздался душераздирающий визг, мальчик в ужасе кинулся прочь через всю поляну.

Небо было дымчато-серым до горизонта, где оранжевая полоса отмечала место заката. Диск цвета меди низко нависал над лиловыми вершинами гор. Веер красок переливался лавандовым, оранжевым, белым, бледно-зеленым... Да и серый на самом деле был не серым, а серо-голубым. Мальчик начал считать цвета и насчитал всего двенадцать, хотя думал, что их тут должна быть целая тысяча. Последним оттенком, который он сумел назвать, было тусклое золото, окаймившее те облака, что были ближе всего к заходящему солнцу.