Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

На Теля упало что-то легкое. Он сразу забыл о своем пострадавшем языке и стал отбиваться, но оно оказалось сильнее. Оно сбило его с ног, а затем поднялось вместе с ним. Тут только он сообразил, что это сеть. Она тащила его вверх, к звуку бьющихся лопастей винта.

Получив приказ, он даже не имел времени проститься с Клеей. Два других математика из отдела с большим уважением отнеслись к открытию девушки и приступили к локализации генератора. Один из имеющих какое-то отношение к этому делу генералов, разработавший стратегию, которую Тумар не вполне понимал, решил, что сейчас самое время для удара. «Если сейчас же мы не дадим сражение,— заявил он,— мы проиграем, а еще точнее, прохлопаем эту войну!»

Тень от контрольной башни упала через лобовое стекло и скользнула по лицу Тумара. Он снял темные очки и вздохнул. Сражение, значит. Ну как, черт побери, они намерены сражаться? И главное, с кем? Уровень бардака и неорганизованности вначале производил на него впечатление фарса. Но после отравленной рыбы фарс перестал быть смешным.

Здания аэродрома ушли вниз и назад. Транспортерная лента сверкнула под ним, когда шесть других самолетов его звена поднялись следом. Через мгновение остров стал ущельем тьмы на гребне вечернего моря.

Темно-синий горизонт окаймляли облака. Высоко стояли три звезды — те самые, на которые он, бывало, смотрел мальчишкой, когда кончалась работа от зари до зари. Между голодом и голодом, между работой и работой он улучал минутку, чтобы взглянуть на звезды и загадать желание...

Контроль был установлен. Теперь до самого приземления на грани известного мира оставалось только ожидание.

На конце металлической ленты был прозрачный хрустальный шар пятнадцати футов в диаметре. Он парил над приемной платформой. Десять маленьких тетроновых приборов стояли вдоль стен. У окна располагалась панель с сорока девятью ярко-красными кнопками в положении «выключено». Двое стояли на узком железном мостике над приемной платформой: черноволосый молодой человек и смуглый гигант с тремя шрамами на левой щеке.

В другой комнате на зеленом бархате сидели высохшие тела.

В солярии на верхнем этаже Главного медуправления наступил вечер. Пациенты готовились к тому, что их оторвут от их шезлонгов и карточных столов под стеклянной крышей и вернут обратно в палаты. Вдруг одна женщина взвизгнула. Затем послышался звук бьющегося стекла. Тогда завизжали и другие пациенты.

Альтер услышала рев вертолета. Люди бросились бежать мимо нее. Она тронула гипс, в который были закованы ее левое плечо и рука. Внезапно толпа пациентов в больничных халатах раздалась, и Альтер увидела.

Стеклянный купол был разбит с краю, и от вертолета к солярию тянулся гибкий металлический трап. По нему спускались люди с эмблемой королевской охраны. Альтер стиснула зубы и пошла следом за медсестрой. Ее рука была в гипсе, и с этим нельзя было ничего поделать. Люди с эмблемами, подняв энергетические клинки, уже шли среди опрокинутых карточных столов.

О Господи, они идут прямо к ней!

В тот миг, когда охранники заметили ее, она поняла, что единственная возможность убежать — это сразу броситься через огромное пространство солярия к лестнице. Она наклонила голову, пробиваясь сквозь толпу больных, и понеслась, удивляясь, почему она так сглупила и не убежала раньше. Охранники метнулись за ней, и она снова услышала крики и визг.

Она упала на твердый металлический пол и почувствовала боль под гипсовой повязкой. Охранник хотел поднять ее, и она ударила его по лицу здоровой рукой, а затем ребром ладони по шее. Он пошатнулся, и она сама поскользнулась. Затем кто-то схватил ее за волосы и оттянул ее голову назад. Она закрыла глаза, затем снова открыла и увидела, как ночь надвигается на нее сквозь купол солярия. Мимо нее прошел разбитый край стекла, стало холоднее, и вертолет ревел теперь прямо над ней.

— По курсу?

— По курсу ничего путного,— ответил Тумар в микрофон. Внизу скользила земля. Луна дарила тьме множество разных оттенков.

— Что вы об этом думаете, майор? — спросил голос из переговорного устройства.

— Ничего не думаю. Просто жду. Даже забавно, но основное, что приходится делать в армии — это ждать. Сначала ты ждешь, когда можно будет выйти и сражаться, а как только выйдешь, начинаешь ждать, когда можно будет выполнить команду «кругом марш!»

— Хотел бы я знать, как это будет выглядеть.

— Несколько бомб на генератор, затем активное сражение, и все безмерно счастливы.

Из переговорного устройства донесся смех.

— А если они отразят нашу «активность»?

— Если они покалечат наши самолеты, как делали раньше, мы вернемся на остров.

— Майор, я оставил в ангаре чашку горячего кофе... Хотел бы я, чтобы было светло, и мы хотя бы видели, что будем делать.

— Кончай скулить.

— Эй, майор!

— Ну что еще?

— Я изобрел новую игру в кости.

— С тебя станется.