Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Я уже сказал — я не знаю точно, что это такое. Но дело вот в чем: все лесные стражи-телепаты тоже знают об этом и пользуются своей объединенной мощью, чтобы держать эту вещь подальше от меня. Видимо, они знают о моем контакте с Тройственным Существом и не могут решить, что с этим делать. Информация есть в мозгах всех главных советников, но стражи защищают их мозги. Но Клея, похоже, вычислила эту вещь сама по себе, а затем отбросила как невероятную. Альтер, прислушивайся ко всему, что она говорит, и смотри, не возникнет ли что-нибудь странное.

— Я думала, что уже отошла от интриг,— сказала Альтер.— Но я буду прислушиваться,— ее пальцы коснулись кожаного ремешка, на который были нанизаны полированные раковины.

...Световые цепи качаются между палаткой и игровыми автоматами. Парочки прогуливаются и комкают в руках промасленные картонные коробки. Кружится карусель, свет пятнает чешую морских коньков и угрей, дети подползают под тент, чтобы покружиться еще раз и сбежать обратно на прогулочную дорожку. Дельфины тычутся носами в углы вагончика-аквариума. Каллиопа играет быстрее...

— Тебе нравится, сынок? — господин Тритон подошел к белокурому мальчику в одежде лесного стража, который не отрывал глаз от сверкающего номера на трапеции.

— Это замечательно,— ответил Лет.— Я никогда не видел ничего подобного.

— Никогда? — господин Тритон оглядел прямую фигуру мальчика. Судя по его росту, он явно не был стражем.— Ну, тогда для тебя это действительно зрелище.

— Наверное, это очень трудно делать,— сказал Лет.

— Конечно. Но знаешь, что труднее всего? Управлять этими людьми со всей их творческой индивидуальностью.

— Как делаете вы?

— Ну да. Я делал в этом бизнесе почти все, начиная от игры на этой окаянной каллиопе и кончая дрессировкой диких акул,— он сделал паузу и тоже залюбовался парящими в воздухе блистательными фигурами.— Никогда бы не подумал, что можно так долго находиться в воздухе! — аплодисменты снова взлетели под темный тент.— Но, как я уже сказал, самое трудное дело — заставить их всех работать вместе. Надо выслушать каждого и стараться, чтобы каждый был доволен.

— Как вы этого добиваетесь?

— Иногда разговариваешь по душам и пытаешься разобраться, а иногда топаешь ногой, когда начинаются свары. А когда сам бываешь не прав, как можно скорее признаешь это и меняешься в правильном направлении, если можешь.

— А потом?

— А потом надеешься, что все пойдет как надо, и шоу сохранится до следующего сезона.

Принц посмотрел на кружащихся артистов.

— Они прекрасны. Сила и изящество одновременно. Стоит стараться, чтобы поддерживать такое.

— Да,— сказал господин Тритон, складывая руки на животе.— Именно так. Ты стал бы хорошим хозяином цирка, мальчик.

...Несколько лучей пробились наружу сквозь стенку большого шатра для представлений. Вагончик, где торгуют жареной рыбой, и палатка с игровыми автоматами еще открыты. Парочки прогуливаются, прижимаясь друг к другу теснее — рука к руке или обнимая за плечи. Автомобильчики на деревянном автодроме сталкиваются друг с другом под смех пассажиров. Дети стоят на прогулочной дорожке, потирая глаза и зевая. Большой скат-манта взрывает песок в своем аквариуме. Игра каллиопы обрывается...

Клея решила еще раз обойти территорию цирка, прежде чем лечь спать. Она миновала потемневший шатер для представлений и шла к чудо-колесу, когда ощутила чей-то взгляд. Она повернула голову и увидела гиганта со шрамами, который пришел с ее братом. Он смотрел на нее издали.

Он смотрит так, словно пытается читать у меня в голове, подумала она, но отбросила эту мысль. Под всем тем, о чем она думала недавно, был ее новый проект. Это была поразительно прекрасная, тонкая и полностью единая теория поля. Она была куда точнее любой другой теории... вернее, будет после своего завершения. Она вставала башнями логики, измеряя глубину океанов вибрирующих обертонов силлогистическими ритмами, и намного превосходила ее предыдущую работу по случайным пространственным координатам... «господа, более чем возможно, что с преобразованием уже существующей транспортерной линии мы сможем посылать от двухсот до трехсот фунтов материи в любое место земного шара с точностью до микрона...»

Нет, не думать об этом. Выкинуть эту мысль. Ты же так долго не думала об этом, так долго...

И она вспомнила его спокойную улыбку, бычье тело, рыжие волосы, неожиданную усмешку и медвежий рев-смех. И остановилась, удивленная, потому что сейчас воспоминание было гораздо отчетливее, чем она позволяла себе раньше. Она прошептала его имя — «Тумар», ожидая боли, но боли не было. За последние несколько месяцев рана зажила, но он не ушел, а стал ближе. Хотя бы потому, что она жила в мире жизни, где он жил раньше, а не отступила в мир смерти, как предполагала. Когда она остановилась, пораженная этим открытием, что-то стало выбиваться из глубин ее мозга, всплывать в сознании, как прояснившийся образ превращает калейдоскоп обрывков в стройную узнаваемую схему...

Нет! Она одернула себя, борясь с этим, стараясь не допускать это в свой мозг. Нет! Нет! О, помогите мне! Нет!