Вчера

Новый 1952-й год встретили на школьном вечере. Веселились мы, старшеклассники, а нас уже стало много. К нашим прежним «старым бойцам» из двух девятых классов присоединились три восьмых класса. Много новых лиц. Сколько интересных девчонок подросло за прошлое лето. Скажем, Витя Петров начал встречаться с красивой девочкой Сталиной Чёрноокой. Первому он сказал об этом мне. Через пару месяцев она доросла в результате их крепкой дружбы до поста председателя Совета пионерской дружины, а, значит, её общественная карьера теперь предрешена. А какая замечательная певица наша Надя Куделина!

В классе чётко определились разные группы интересов. Удивительно, однако нас с Ёней Пинкером считали «монахами» за сектантско–идеологическую комсомольскую замкнутость, поскольку я хранил верность одной девочке и не ходил ни в какие компашки, где царила бо

льшая свобода нравов, а Ёня вообще не имел в тот период девочки, весь был погружен в учёбу и в чисто еврейскую проблему предстоящей интеграции в советскую систему, что ему в дальнейшем, судя по полуголодной службе в Звенигороде и последующей нелёгкой «гражданской» жизни, давалось непросто…

Другим полюсом была группа прозападных эстетов–анархистов, исповедовавших свободу отношений и радостей жизни. Туда входили Сашка Грызидуля, Борис Колпаков, Анатолий Трепанский, Валюша Деннис, Лариса Киприян, новый одноклассник Иван Феофанин, кто–то ещё из девчёнок. Их стихией были вечеринки с джазом, винцом, всякие хохмы. Золотой середины придерживались умные еврейские девочки Софа Габрилович (дочка управляющего Запорожским горбанком), Рая Рудзевич (племянница известного кинорежиссёра Сергея Рутсевича), Соня Эссоян, Роза Эйнгорн, Леночка Вайсберг и ряд других, себе на уме…

В июне мы успешно закончили девятый класс и разошлись на последние школьные каникулы.

Я, как всегда, провёл часть лета на хуторе, занимаясь сельским хозяйством у дедушки Калистрата Гордеевича. Писала мне одна Валечка, но этого было достаточно. Но что значат письма, даже если их писать через день? Даже десяток писем не заменят один настоящий поцелуй. Поэтому при первой же возможности я помчался в город к любимой Валюше.