Вдребезги

К половине девятого Линус начала материться. Она бегала с раскрасневшимся лицом из передней части кафе к грилю, нарезала ломтиками бейгеле и закидывала их в тостер. Официанты опаздывали; Райли все еще не появился. Он должен был прийти в шесть и приготовить все для завтрака: соусы чили в горшочках, картошку фри по-домашнему на гриле. Линус уже попросила меня следить за картошкой и принималась ругаться, когда я забывала встряхивать ее через равные промежутки времени.

– Тебе придется пойти привести его, – проговорила она наконец, запихивая в рот вилку со взбитым тофу. При взгляде на нее в желудке у меня заурчало. Утром я забыла поесть перед выходом из дома.

– У него нет телефона, а я не могу оставить или закрыть кафе. Джули меня прибьет.

Линус неразборчиво написала на листке бумаги адрес и указания, как добраться до его дома. И попросила меня привести одного из круглолицых игроков в Го, сидящих на улице, чтобы он обслуживал столики, пока она будет готовить.

– Скажи ему, что кофе за счет заведения, весь день.

На улице я посмотрела, как добраться до места. Это в центре, недалеко, через подземный переход. Я отстегнула велосипед и поехала.

Райли жил за углом банка плазмы в бледно-голубом одноэтажном доме в глубине за несколькими теряющими пух тополями, на улице со старомодно покрашенными домами и старыми машинами c облупившимися длинными наклейками на заднем бампере. На крыльце я прошла мимо переполненной пепельницы и одинокой пустой бутылки пива рядом с зеленым садовым стулом, загроможденным книгами с загнутыми углами.

Я постучала, но никто не ответил. Я увидела, что москитная дверь не заперта, слегка толкнула ее, и та открылась. Я спросила тихим голосом:

– Эй, есть кто-нибудь дома? Ты опоздал на работу…

Ответа не последовало. Пару секунд я раздумывала, как поступить, заглядывая в щелку дверного проема. Я боялась обнаружить его голым в кровати с какой-нибудь девушкой, но и возвращаться обратно к Линус, даже не попытавшись его найти, не хотелось. И в то же время было любопытно, чем именно занят Райли. Как он живет, этот человек, который когда-то играл в группе, а теперь работает официантом?

Я толчком открыла дверь до конца и зашла, отодвинув пару поблекших черных кроссовок. Вся гостиная казалась заполнена книгами – они лежали стопками на полу и были битком набиты в застекленном книжном стеллаже из дуба во всю стену от пола до потолка.

Продавленный диван из бархата бордового цвета был собран и стоял у дальней стены, под открытым окном без штор.

Я прошла в кухню, и мое внимание привлек настенный календарь: соблазнительные красотки из сороковых годов с длинными ногами и выгоревшими на солнце волосами, грудь просится наружу из купальных костюмов. Календарь открыт на ноябре.

Сегодня последний день мая. За прошедшие сорок пять дней я пыталась покончить с собой; меня поместили в психушку; автобус провез меня через всю страну; я нашла работу посудомойкой в унылом кафе; а сейчас вот расхаживаю по дому чокнутого парня, у которого явные проблемы с алкоголем. Он классный чудик, но все равно ненормальный.

Даже Эллис не смогла бы назвать это «неземным».

Я прошла дальше по темному коридору и медленно толкнула дверь. Крошечная ванная белого цвета. Ванна с декоративными ножками в форме когтистых лап и душ. Аптечный шкафчик с грязным зеркалом. Фотография, как открытка в рамке, на ней Боб Дилан на фоне грузовика фирмы «Студебеккер». Внизу подписано – «Вудсток, 1968». Я с тоской посмотрела на фотографию. Мой отец любил слушать «Силуэт Нэшвилла». Он рассказывал мне, что Дилан попал на мотоцикле в серьезную аварию и перестал пить и курить, поэтому его голос такой чистый и глубокий в песнях этого альбома. Бог вернулся к Дилану, так говорил мой отец.

Другая дверь приоткрыта совсем чуть-чуть. Я помедлила, чувствуя, как бешено колотится сердце. Потом тихонько постучала в дверь и осторожно толканула ее, на всякий случай почти закрыв глаза.

Райли лежал на кровати на спине, еще во вчерашней одежде: белая футболка в пятнах от еды, свободные коричневые брюки. Его руки закинуты за голову, а глаза закрыты. Вместо подушки – сложенное стеганое одеяло. Одежда разбросана на пухлом кожаном кресле. На полу у кровати переполненная пепельница и две скомканные пачки от сигарет. В комнате пахнет перегаром и потом.

У меня захватило дух, я вдохнула и произнесла его имя.

Ответа не последовало.

Он что, умер? Я подошла ближе, уставившись на его грудную клетку, пыталась понять, поднимается и опускается ли она хотя бы слегка.

– Райли?

Странный запах витал над его телом. Это не запах алкоголя, пота или сигарет. Что-то другое. Я наклонилась и принюхалась.

Внезапно его глаза резко открылись, и он сел.

Прежде чем я успела отпрыгнуть, он схватил меня за талию, толкнул к себе между ног и обхватил коленями. У меня перехватило дух. Адреналин выстрелил по всему телу.

В мозгу всплывали и гасли картины с жутким лицом Проклятого Фрэнка. Райли обжег своим дыханием мое ухо. Я вырывалась, но он держал меня слишком крепко, даже после того как я крикнула:

– Отпусти! Отпусти!