Вдребезги

Слова пузырились внутри меня, но я не знала, как привести их в порядок. Не хотелось показаться тупой.

– Просто попробуй. Мои уши такие же большие, как у слона.

Я сделала несколько шагов назад. Картины очень большие и темные, кроме тех крохотных брызг света.

– Глядя на них, я ощущаю… я ощущаю, что застряла где-то. Не знаю, словно меня придавило, но потом эти маленькие пятна… – Я осеклась. Звучало глупо. И когда я смотрела на эти темные картины, я будто старалась сдвинуть что-то внутри себя, потому что, по-моему, только очень грустный человек мог их нарисовать. Что же могло так огорчить Ариэль?

Ариэль стояла сзади меня.

– Продолжай, – шепнула она.

– Те небольшие участки, которые пронзают тьму вдалеке… Кажется, что тьма почти пытается покинуть холст, потому что крохотный свет опять появляется там, а тьма поворачивается к нему спиной. Это глупо, я знаю.

– Нет, – задумчиво отозвалась Ариэль. – Не глупо, совсем не глупо.

Она возвратилась обратно в кухню, и я пошла за ней. Я вздохнула с облегчением из-за того, что мне не нужно больше рассуждать о живописи, по крайней мере сейчас.

На глянцевом кухонном столе красного цвета стояло блюдо, переливающееся всеми цветами радуги, на нем порезанная клубника, ломтики ананаса, порции омлета и красное, мягкое на вид, мясо.

– Чоризо, – произнесла она. – Тебе понравится.

Мне стало почти стыдно, что я так изголодалась по настоящей, приготовленной еде. Я раздумывала, сколько положить на тарелку, чтобы не выглядеть слишком голодной.

Чоризо не столько горячее, сколько острое; оно походило на пюре из хот-дога и выглядело немного странно и отталкивающе, поэтому вместо него я ела омлет. Прошло много времени с тех пор, как у меня была настоящая трапеза у кого-нибудь дома. Может, в последний раз это происходило с Эллис и ее родителями, за их шероховатым обеденным столом, который накренялся немного вправо.

Чувствовалась прохлада столовых приборов в руках, тарелки выглядели крепкими и основательными. Я старалась есть медленно, хотя на самом деле мне хотелось запихнуть в рот все сразу.

Ариэль положила в рот большой кусок чоризо и омлета и начала с наслаждением жевать.

– Где твои родные? Твоя мама?

Я выложила клубнику стопкой, а сверху пристроила ломтик ананаса, словно маленькую шляпку. Я набила рот едой, чтобы не пришлось отвечать.

– Может, ты считаешь, что ей до тебя нет дела, но это не так.

Ариэль покрутила кусочком клубники между пальцами. Я почувствовала, что она наблюдает за мной.

– Майкл сказал, что ты потеряла подругу. Лучшую подругу. Мне очень жаль, – она посмотрела на меня. – Это ужасно.

Для меня ее слова стали полной неожиданностью – так же как и слезы, внезапно навернувшиеся на глаза. Я удивилась, что Майкл рассказал ей про Эллис. Почему? Странным образом я почувствовала, будто он меня предал, сделав это. Эллис принадлежала… принадлежит мне.

– Я сейчас не хочу об этом говорить, – произнесла я торопливо, запихивая в рот ананас и клубнику. И часто заморгала в надежде, что слезы останутся на месте.

Ариэль облизнула жир от чоризо с огрубелых пальцев и вытерла каждый салфеткой, смочив край ткани в своем стакане с водой и льдом.

– Большинство девчонок твоего возраста прогуливают школу, спят с мальчиками, набирают вес, иногда получают хорошие оценки, иногда плохие. Врут мамочке и папочке. Делают пирсинг на животе. Татуировки. – Она улыбнулась мне. – Но это не про тебя, верно? Майкл сказал, что ты не закончила старшие классы, поэтому не можешь пойти изучать парней или спать с книгами.

Она засмеялась своим словам.

– Закончила я, – возразила я со ртом, набитым едой. – Почти. Вроде как. Скоро закончу.

Ариэль откусила ломтик ананаса. Она пристально посмотрела на меня, ее глаза выглядели немного увеличенными из-за линз очков. В ее горле – звуки взрыва и треск.

– Бум!

Она широко расставила пальцы.

– Ты носишь людей внутри себя, вот что происходит. Воспоминания и сожаления поглощают тебя, они разрастаются в каждом кусочке твоей души и потом…

Я уставилась на нее, ошарашенная этими странными словами. Ее лицо смягчилось, когда она продолжила:

– И потом бум – и ты взрываешься. Таким образом у тебя появились они?

Ариэль жестом показала на мои руки, надежно спрятанные под толстовкой.

Я сверлила взглядом тарелку. Бум. «Да».

Она снова улыбнулась:

– Как ты будешь дальше жить с этим грузом, Шарлотта?

Я услышала свое полное имя и подняла взгляд. Ее загорелые щеки покрыты розоватой пудрой, крохотные черточки помады попали в морщины над губой. Я не могла даже представить себя в ее возрасте, как она попала сюда, в этот просторный дом, в свою жизнь. Мне трудно было представить даже мой завтрашний день. Я не знала, что ей ответить.

Ариэль протянула руку через стол и легонько потрогала мой шрам на лбу. У нее были теплые пальцы, и на секунду я расслабилась и начала тонуть в ее прикосновении.

– Ты просто ребенок, – прошептала она. – Такая юная.